Когда весной 1916 г. Грондейсу вновь довелось посетить штаб армии французов, то оказалось, что отголоски его славы достигли уже и Вердена: он был удостоен награды российским военным командованием. Здесь он делил трапезу уже с французскими военачальниками Анри Филиппом Петеном и Робером Нивелем. Благодаря их посредничеству ему позволили принять участие в облете театра военных действий. Его наблюдения были довольно лирическими, описание природы необычайно романтичным и преисполненным поэтического настроения. Он был зачарован «величественностью пейзажа и завораживающей зрелищностью военного действа». Он полностью погрузился в это. «Я ощущал себя индонезийским богом войны, который грозно и озабоченно, восторженно и с состраданием, предвидя исход, невозмутимо наблюдал с заоблачных высот за подготовленным местными богами ристалищем гладиаторов».
* * *
Вернувшись в 1917 г. в Россию, Грондейс стал свидетелем Февральской революции, в результате которой царь был низложен. Его удручало положение в армии: падение дисциплины, несоблюдение приказов старших по званию. Но война продолжалась, а моральный дух Грондейса не претерпевал изменений. Он принял участие в июньском наступлении 47-го Сибирского пехотного полка на позиции румын на Юго-Западном фронте, месяцем позже в операции мусульманского чеченского кавалерийского полка против немецких войск. А еще месяц спустя пошел дальше и принял командование 46-м Сибирским полком после гибели российского военачальника. И не без успеха. Под его командованием полк штурмом взял высоту под городом Тернополем и захватил в плен немецкий батальон. Когда в том же году произошла Октябрьская революция, от боевого духа солдат ничего не осталось. Победа была на стороне большевиков, руководимых Лениным. Убежденный в том, что борется за правое дело, Грондейс хотел присоединиться к Добровольческой армии под командованием генералов Алексеева и Корнилова, которые прославились в общей борьбе Антанты с союзом Германии, империи Габсбургов и Османской империи.
Однажды, когда он продвигался на Юг России, его арестовали большевики. Задержанный, он снова стал журналистом, профессиональное любопытство которого вынуждало его попытаться понять противника. Из разговора с матросом, который должен был его охранять, Грондейс стал понимать, в чем был секрет силы большевиков: «логика одержимости идеей, которая овладевает массами, соответствует инстинктам и страстным желаниям этих масс». Но обратить себя в их веру он не позволил. После того, как он был освобожден, ничто не могло его удержать от продолжения пути в направлении Добровольческой армии, большинство в которой составляли казаки. В пути его вновь задержали большевики, которых он в пылу страсти охарактеризовал как «стаю азиатов, недостойных свободы».
