Повезла племянницу домой, тайком даже вздохнув с облегчением, что можно будет отдохнуть от шумного соседства. Хорошего понемножку – больше двух дней она Люську не выдержит. Галя такая флегматичная, ей, видно, всё равно. А Наталья от всей души не хотела сорваться, наорать на ребёнка или отвесить подзатыльник. Надо же, за всё время ни разу не позвонила. Хоть бы узнала, как дочка. Сбагрила на почти случайного человека и довольна.
Чай пить в гостях отказалась, сославшись на выдуманные дела, и хотя видела, как обиженно опустились уголки губ у племянницы и в глазах предательски заблестели слезинки, ограничилась тем, что погладила её по голове, озадаченно поглядывая на часы. Но, выйдя на улицу, почувствовала угрызения совести. Чего ж это она как с котёнком – поигралась и бросила. Клюнула сухим поцелуем в макушку – и привет. Видно ж было, что дитё вот-вот заревёт. А что надо было делать? Вместе с ней поплакать? Она к мамаше вернулась, не к чужим людям. В конце концов, Наталья не обязана миндальничать. В гости свозила, вещей накупила, и вообще… Она всё делает ради Андрюшиной памяти и не более. Ну нет у неё материнского инстинкта, может, весь с раннего детства на братишку истратила. И Наташа спорила сама с собой аж до самого дома.
После её ухода в комнату тотчас явилась Клавдия Семёновна.
– Батюшки-светы, это ты чего ж добра навезла, Люся? Тётя прикупила? Давай, хвастай.
Люську уговаривать и не нужно было. Вертелась перед соседкой и матерью в обновках, надетых всех разом. Даже рукавички не забыла.
– Во, гляньте, гляньте, пуховенькие! Таша мне резинку пришила, чтобы не терялись. А шапочка какая, мя-а-а-агонькая, пушистая! И брошечка на ней! Видали, блестит – драгоценная!
Галя, поджав губы, разглядывала копеечную брошку, которой была подколота шапка, чтобы не сползала на нос, как предыдущая. Вот Наталья, мадам-госпожа, наверняка нарочно прикрепила не простую булавку, а непременно украшение, чтобы лишний раз своим богатством козырнуть. Я, мол, такая-растакая королевна, мне нипочём брошь ребёнку на шапку навесить. Ну ничего, вот сладится с Иваном Никифоровичем, тогда посмотрим, кто лучше заживёт: вдовая Наташа или замужняя Галина.
– Люсенька, – сладким голосом начала соседка. – А как там дома у тёти-то твоей? Большая квартира?
– Не-а, – бросила девочка. – Кухня махонькая. Но там всё Ташино. И соседев нет, и соседевой плиты, и шкафа. Всё-всё её! Я в большой кровати спала, во-о-от такущей, – Люся развела руки в стороны и даже прошагала в бок, пытаясь отобразить размер поразившей её кровати.
