— Очень странно!
Он изо всех сил старался проникнуть в тайну, открывшуюся ему в это ничем не примечательное утро, но, как ни напрягал свой мозг, мог констатировать лишь странность происшедшего. Его разум подвергался суровому испытанию, к тому же его мучило невысказанное негодование против старухи, которая…
— Непонятно! Совершенно непонятно…
— Вы что-то сказали? — обратился к нему стоявший впереди молодой человек.
— Извините, — пробормотал господин Дуста, поняв, что размышлял вслух.
Сам того не замечая, он даже сделал попытку двинуть рукой и поднести ее к шляпе, но подобные жесты, как всем известно, не умещаются в тесном вагоне терезианского метро. Молодые люди перестали обращать на него внимание и продолжали переговариваться через его голову. И господин Дуста вдруг побледнел, услышав восклицание того, что стоял сзади: — Не говори! И я тоже!
— Тоже — по волнам? — спросил молодой человек, стоявший впереди.
Протяжный гул раздался в ушах господина Дуста, и голоса молодых людей потонули в шуме его собственной крови. Он пошатнулся и упал бы, если бы, вместе с телами молодых людей, которые его поддержали, его тело не составляло настоящий бутерброд. С трудом придя в себя, он вышел из вагона, но и на перроне, гудевшем от голосов людей, ему слышались все те же слова, «лодка» и «море», так что до работы он добрался совсем ошеломленный. Длинный Никламас сообщил, что генеральный директор уже дважды спрашивал о нем. Это было невероятно: директор никогда не приходил так рано. А господин Дуста, по приходу и уходу которого все служащие вот уже много лет проверяли свои часы, опоздал как раз сегодня! И как это ему показалось, что это утро похоже на все остальные? Он горько улыбнулся и, опустив плечи, пошел по коридору, преследуемый недоумевающим взглядом Никламаса.
— Честь имею приветствовать вас, господин генеральный директор, пробормотал он, охваченный смущением, никак не вязавшимся с его круглым животиком и полными достоинства усиками.
— Да, я спрашивал о вас уже дважды, господин Дуста, — сказал директор, не отвечая на его приветствие.
— Извините меня, пожалуйста, это ведь впервые за двадцать лет.
— Да, да, так говорят все. Если верить людям, так ни один служащий никогда не опаздывает и ни один мальчишка не бьет стекол… Хорошо, что мы умеем вывернуться из всякого положения!
И вдруг господин Дуста, стоявший у двери опустив глаза, с удивлением услышал добродушный смех человека, отчитывавшего его лишь минуту тому назад. Он недоверчиво поднял глаза…
