– Конечно! «Веселые ребята», «Цирк»…
– Он ищет актрису, новую, юное дарование…
– А как же Любовь Орлова? – спросила Мира
– Любовь Орлова уже не та, – Лозницкий презрительно усмехнулся и продолжал, – нет обаяния молодости, а зрелая красота быстро приедается. Предлагаю вам кинопробы. Где мы можем встретиться и обсудить этот вопрос? Чтобы не утруждать такую красотку, готов прийти к вам домой, предварительно сводив вас в ресторан, конечно!
– Не знаю, я живу с родителями, – протянула девушка.
– Тогда идемте ко мне. Я занимаю отличную квартиру в центре города. Как раз сейчас моя остановка. Идемте на выход!
Лозницкий быстро схватил девушку за руку и, не давая той опомниться, потянул за собой. Я не успел уйти с дороги. Он наткнулся на меня, и вдруг лицо его изменилось, вместо дружелюбной улыбки на бледном тщательно выбритом лице показался волчий оскал.
– Выходите? – он настороженно смотрел на меня.
– Выходят замуж, а я тут слазию, – стараясь соответствовать своему образу уличного хулигана, грубо ответил я.
– Не смею задерживать, пройдите к выходу!
Он с силой толкнул меня на подножку, а сам стал пробираться вглубь трамвая, таща девчонку за собой.
– Оставьте меня! Помогите, товарищи! – поняв, что происходит что-то неладное, Мира пыталась вырваться из стальных лап упыря, но тот не отпускал ее. В его облике появилось нечто такое от чего, стоявшие вокруг пассажиры в страхе отступали, наседая друг на друга. Мира зарыдала.
– Что ж, ты сама выбрала так, что бы это все было некрасиво!
Упырь наклонился над девушкой и откинул ворот ее блузки. Я понял, что кровосос пошел ва-банк. Он все-таки вычислил меня, понял, что за ним следят, и решил ускорить процесс. Сейчас он вопьется ей в горло, нужно срочно спасать юную студентку педвуза.
– Отпусти девушку и медленно выходи из трамвая, – как можно спокойнее сказал я.
– А из тебя вышел дрянной актеришка, мусор! – Лозницкий оттолкнул от себя Миру и стал шарить по вагону трамвая затравленным взглядом.
Тут только до меня дошло: он думает, что я не один. Я решил подыграть мерзавцу.
– Ребята! Я возьму его сам, – громогласно провозгласил я, обращаясь к воображаемым товарищам по оружию.
– Суки! Обложили, красноперые!
Упырь оттолкнул девушку, рванул дверь на себя и спрыгнул на ходу. Я незамедлительно последовал за ним. Лазницкий бежал быстро и как-то неестественно размерено. Люди так не бегают, он был словно машина, которая работает на максимальной мощности. Я едва поспевал за ним. Упырь оказался выносливым, не сбавляя скорости, он несся по пустынным переулкам, петляя меж домами и легко перелезая через многочисленные заборчики, заборы и заборищи, которыми было перегорожено пространство послевоенных дворов. Пару раз он останавливался и, наскоро прицелившись, палил в меня из своего Вальтера. Однако стрелял кровосос препаршиво. Будь дело ночью, этот гад обязательно пристрелил бы меня, но дневной свет все-таки не сильно комфортен для глаз этих тварей, а свои солнцезащитные очки Лозницкий в суматохе потерял.
