– Какое? – видя мое замешательство, быстро, чтобы я чего-нибудь не утаил, сориентировался Колмыков.
– Лирическое, что ли… Не знаю, как точно охарактеризовать. Вот родилась у меня идея про Золушку, но смогу ли я ее реализовать…
– Лучше не надо! – перебил мои рассуждения полковник.
– Почему? – его слова очень удивили меня.
– Сейчас тема института семьи у нас на подъеме. Государство предпринимает огромные усилия в данном направлении. Особое место в нем уделяется приемным детям. Это очень серьезный и важный вопрос, о котором необходимо много и повсеместно говорить, проводить мероприятия, направленные на недопущение увеличения уровня сирот, упростить алгоритм передачи их в благополучные семьи. Мы должны показывать насколько просто могут обрести радость полноценной жизни, люди, не имеющие собственных детей и страдающие от этого. И какое счастье испытает ребенок, обретший любящих его родителей. Теперь представьте, на фоне такой светлой, гуманной миссии, всесторонне поддерживаемой нашим правительством и президентом, появится ваше подрывающее общегосударственные старания произведение…
На улице сверкнула молния. Мы молчали в ожидании грома. Когда он прогремел, Александр Анатольевич продолжил тему Золушки.
– Послушайте мой добрый совет: это тяжелая, грустная история и не надо ее писать. Ни к чему хорошему она не приведет. Договорились?
– Ну, хорошо… – как бы нехотя согласился я, однако радуясь в душе, ведь писать о ней никогда не собирался и даже думать не думал. – Тогда может еще что-нибудь из веселого вспомнить?
– Не надо! – оборвал Колмыков и снова замер.
Казалось он перебирает в голове новые темы, но не может выбрать какую именно стоит обсудить, поэтому неожиданно, словно вспомнив что-то упущенное в давно состоявшемся разговоре, спросил:
– А эту историю про девочку вам кто рассказал?
– Я ее только что придумал, – весело ответил я.
– А-а-а… как это у вас быстро получается, – недоверчиво улыбнулся в ответ полковник. – Что еще придумаете? Только серьезное, как мы любим!
Экспромт требовал передышки, и я ненадолго задумался.
– Рассказ о том, например, как запущенный дрон попал в двигатель самолета, что привело к авиакатастрофе, – продолжил сочинять я.
И зачем я только ляпнул такое?!
– Дрон? Какой дрон? Где? – улыбка исчезла с лица Колмыкова навсегда.
– Ну… такой маленький летательный аппарат с пропеллерами сверху…
– Разведывательный? Где это случилось? Кто запустил? – продолжил стремительный допрос, разволновавшийся не на шутку, полковник.
