– А я за ним приходил, когда уходил, – виновато сказал муж. – Помнишь, я уходил пару раз? Вот тогда я ушел, когда еще тыквы. Помнишь, когда тыква разбилась.
Я не помнила ничего про тыкву. Действительно, муж уходил пару раз, и я сама была виновата. Но это наверняка не тот случай. В случае с велосипедом, подозреваю, я все-таки не была виновата, а он все равно ушел – а вернувшись забрать велосипед, обнаружил, что велосипед в огне, и всё в огне, и мы в аду.
– И ты за это решил меня убить через черт знает сколько лет? – интересовалась я.
– Нет, но у меня тогда возникла мысль: это же так просто, взять и убить ее, руки на шею наложить – и все закончится. Я прямо ужаснулся себе. Неужели это и правда так просто? Ужаснулся тому, что так просто. Я убийца, подумал я, ведь я это помыслил. А в реальности что? А в реальности убийца начал к соседям стучать и орать: огнетушитель давай! Огнетушитель! А потом уже дождик пошел в подъезде и штраф платил, но убить не хотел тогда, но тоже была мысль – ай, не буду даже говорить какая. То есть я все-таки способен?
– Ничего ты не способен, – искренне утешала его я (и лгала: ведь он был способен, раз претворил эту способность в жизнь, точнее, в смерть, во что еще ее можно было претворить). – Все люди такие. Я тоже столько раз думала о том, как хорошо схватить что там на столе – сковорода чугунная, отлично, – и, притворившись, что не знала, что за алюминиевую приняла, хотя как тут перепутаешь, по затылку сзади, и все. А потом уже врать на полную – клянусь, была уверена, что алюминий. Алюминиевой уже била, типа, раньше, она просто принимала форму головы, как сверхлегкий блинчик из фольги. Какую только фигню не будет утверждать свято уверенный в ней человек, чтобы избежать физического уничтожения.
Теперь вот появилась другая тема: кот. Кот подходил к дверям с любой из сторон и орал: это потому, что я мало знаю о котах. У мужа когда-то жил кот, но давно, в раннем детстве, и у того было что-то с почками, болел. Может быть, поэтому этот новый кот начал ходить на пол. Это было в разы больше того, что я знала о котах, – на моей памяти коты ходят в песочек в лотке. И этот кот ходил в мою память, как в песочек в лотке. Это был, наверное, наш коллективный кот, сотканный из моих кошачьих суеверий и детских воспоминаний мужа. Но так быть не должно, потому что пустой сосуд этого кота я собственноручно притащила из парка!
Мы говорили не столько о коте, сколько общались посредством кота. Кот кусал меня утром, днем и вечером – такого в моем опыте общения с котами не было. Была паранормально агрессивная сиамская кошка Даша лучшей школьной подруги (не помню ее имя), но та убивала меня иначе – яростно когтила всякий раз, когда видела, но не грызла, нет. Я вспомнила, как однажды пришла к подруге вместе с мальчиком, который мне нравился, а кошка загнала его на спинку дивана, там закогтила всего, и он ходил по квартире в своих белых самурайских носках с кровавыми иероглифами, и вдруг я отчетливо, окончательно увидела и поняла: он влюблен в эту мою подругу! И больше я никогда к ней не приходила и кошку эту забыла. Но не забыла, как теперь понимаю.
