Самым живым человеком во всей этой ситуации была моя мама – и это наверняка именно потому, что она принципиально отказалась копироваться.
Надо бы мне как-то укрепить свою дверь, подумала я, – мысленно укрепить. Или как сейчас укрепляют двери? Я представила полчища тех, кого помнят, бредущих как зомби (которыми они, собственно, и были) на сладковатый запах моей квартиры, доверху наполненной резкой, тревожной настоящестью, – и всерьез испугалась.
Но подумать об этом более серьезно у меня не было времени – потом сразу же началась вся эта карусель прерывистого небытия: кража копий, наше волшебное таинственное путешествие внутри лодочных, вечных, великолепных собак, прояснение обстоятельств моей смерти.
Хорошо, что мама не знает, что меня убил муж.
Или знает.
Хорошо, что я не знаю, что именно знает мама. И мне хотелось бы верить, что в тот момент, когда она зачем-то решит обратиться к письмам, она найдет их в том самом трельяже.
А может быть, и не найдет. И про это я точно не хочу думать.
7. Не ходи за водой, вода сама придет
Чувство родства ощутить невозможно, но исключить – запросто; и исключение – лучший способ его ощутить. У всего должно быть исключение, и в данном случае исключение из всего – я сама; никому не родственник, жена своего украденного вдовца.
Я бегаю (возможно, пытаясь убежать от этого статуса обратно в себя саму как в воспоминание о собаке) по утрам и по вечерам; в дневное, условно рабочее время мы с мужем мучительно full-time обсуждаем подробности нашего прижизненного сожительства.
Я возвращаюсь домой через лесопарк, где из земли прорастает кладбище домашних животных. Хлещет дождь; на дорогу, как в старой компьютерной игре, слаженными переливчатыми блоками падают, сияя рассеянной розовой ртутью луны, ледяные мшистые ветки деревьев.
Мне важно запомнить этот вечер до каждой мельчайшей детали – потому что именно тогда, именно в тот вечер, мельчайшие детали перестали быть просто деталями. Что-то сдвинулось.
Я не боюсь темного лесопарка – вероятно, вокруг проживало не очень много мертвых людей, поэтому помню его в основном я и случайные прохожие. Моя память: отсутствие электричества, бледная арбузная мякоть луны, летучие мыши, нарезающие пространство на электрические нитяные трапеции, – если сфокусировать взгляд на мышке, мышка исчезнет, но не исчезала ли мышка и в реальной моей жизни? Была ли она в моем случае, реальная жизнь?
Чья-то посторонняя память: падающие ветки (кому-то пришлось нелегко в этом парке? что он вообще тут забыл? и почему он это все
