Никому не надо объяснять выражение «меня на районе каждая собака знает»? А придется. Потому что к тому моменту в попытке заработка любой копейки меня на районе действительно знала каждая собака и кошка. И даже птички, хорьки, кролики и прочие морские свиньи. А также некоторые черепахи и эублефары. Но денег все равно катастрофически не хватало. А впереди была операция.
И тогда Вик предложил выход.
– Денег найдем. Можно обменять вашу двушку с доплатой и съехаться.
– Это как?
– Ты же знаешь ситуацию с нашей квартирой? У нас с матерью была одна комната в коммуналке-трешке, потом померла одинокая старушка-соседка, и я, заплатив некоторых денег, отжал ее освободившуюся площадь под соусом необходимости отдельного проживания разнополых родственников, таким образом у нас остались только соседи в третьей комнате.
– Кстати, еще когда собиралась спросить, их же там не двое, как вас, а штук семь, так-почему-они-то к освободившейся жилплощади конечности не протянули?
– Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках! Это комната, она не для проживания!
– Да ну?! А для чего?
– Она – перевалочный пункт, часть какого-то хитрого жилого фонда, я сам этого до конца не понял. Важно другое – в нее регулярно за взятки прописываются те, кто хочет зацепиться за Москву, потом как-то покупают жилплощадь и сваливают, а сюда снова прописываются очередные желающие.
– И…что?
– Нужно попробовать договориться с этими очередными «транзитными» ребятами и совершить обмен. Они получают вашу квартиру в обмен на деньги и комнату в нашей коммуналке. Ты получаешь возможность оплатить матери операцию, и наконец-то выходишь за меня замуж. И мы живем нормальной семьей в нормальной трехкомнатной хате.
Мы это сделали. Я с мамой переехала в соседнюю со своим любовником комнату и у нас началось что-то похожее на семейную жизнь. Правда, бежать в ЗАГС я не спешила, потому что мне казалось, что официально навязать Вику проблемы с маминым заболеванием… будет как-то нечестно… и преждевременно. Давайте сначала разберемся с ее здоровьем, а потом поговорим о замужестве. Врачи тоже не дремали и талантливо изобретали новые способы лечения: назначили ей неоадъювантную химиотерапию[24], а потом провели пангистерэктомию[25].
Операция с последующим реабилитационным пребыванием в стационаре «съела» практически все, вырученные от обмена деньги. А впереди была еще адъювантная химиотерапия[26]… Пришлось идти в банк и брать кредит.
Бедная маменька превратилась в лысый, обтянутый кожей скелет, но держалась и даже продолжала улыбаться, пока ей циклами вводили разные химиопрепараты. При таком длительном курсе лечения как у нее, рекомендовалась установка инфузионной порт-системы для химиотерапии. Этот порт, как нам объяснили, устанавливается под кожу, не доставляя дискомфорта пациенту, и обеспечивает быстрый и безопасный доступ к кровеносной системе на срок от полугода до двух лет. Хорошо хоть после очередного введения лекарств для организма устраивали «передышку». Я уже знала, что продолжительность циклов бывает разной – от одной до четырех недель, а полный курс включает несколько циклов. Всего курсов химиотерапии может быть от пяти до десяти. Мы надеялись и ждали улучшений. А время шло, заканчивался 2013 год.
