– И у вас получается?
– Очень редко.
– Боюсь, что в мире причин и следствий нет места Абсолюту.
– Возьмем наше дело. Мы можем осуждать причины их борьбы или оправдывать, но вряд ли хоть один нормальный человек будет оправдывать методы этой борьбы.
– Вы спасаете себя, ограничивая круг людей? Огромное количество радикалов сказало бы, что и методы их борьбы чересчур мягки. То, чем вы занимаетесь, есть самообман. Нет той ценности или оценки, что разделялась бы всеми. Большинством? Да. Всеми? Нет.
–То-то и оно, капитан. Но я верю, что когда-нибудь найду тот самый Абсолют.
– Что он вам даст?
– Якорь, ведь Абсолют – это то, что не может быть обесценено. Он всегда есть, а потому к нему всегда можно вернуться.
– Вроде родительского дома? – улыбнулся капитан.
– Вроде того, – улыбнулся я в ответ.
– Не хочу вас расстраивать, господин Бегин, но ваши поиски не увенчаются успехом. Мы сыны нашего отечества, сыны своей эпохи и того общества, что нам досталось. С этим ничего не поделать.
– Человек свободен выбирать. Если не общество и его мораль, то отношение к ним.
– В этом Абсолюта нет тем более.
– Может ты и прав, Виктор. Может ты и прав….
– И все же, да, общественная мораль не безусловна. Но ведь она работает, разве не так?
– Когда-то и я смотрел на вещи похожим образом. Нет, она не работает. Когда церковь навязывает пуританскую мораль, но не может заставить собственных священнослужителей ей хоть немного следовать – это разве не пример неработающей морали?
– Вы считаете, что церковники слишком грешны?
– Нет, они как раз грешны, как все. Но ведь больше других кричат о духовности. Не зря Грозный сказал, что они хуже скотов.
– Ох, господин Бегин, да вы циник.
– Я этим не горжусь. Одно дело быть циником в 16, другое – в 40. Я страдаю от этого.
– Цинизм идет от многодумства. Если жить вещами и людьми, а не постоянно думать об их ценности, будто смотрите на жизнь свою со стороны, то все будет хорошо.
– Возможно, капитан, ты и прав.
Вновь в палатке ненадолго воцарилась тишина.
– Господин Бегин.
– Да?
– А как вы спите по ночам, если ваша голова занята подобными мыслями?
– Я? Да легко, – достав фляжку, сказал я и вновь сделал несколько глотков. – Ты только не подумай, это чтоб согреться.
– Конечно, – улыбнулся капитан.
На следующее утро мы отправились по следам, возможно, уже мертвого Людвика Мазовецкого. Мы с капитаном были напряжены, но сохраняли хорошее расположение духа. Кажется, у нас обоих было благостное предчувствие.
