Перед сном мы пили с капитаном чай, болтая о разном. Я заметил, как он изредка неловко поглядывает на мой карабин, что стоял у стены близь кровати.
– Нравится?
– Да, это вам не моя винтовка Дрейзе. Что за оружие?
– Карабин Шарпса.
– Тот самый? Я много слышал о нем.
– Откуда же? – удивился я, поскольку оружие мое было редкостью для России.
– Отец увлекается оружием, можно? – спросил капитан, указав рукой на завернутое в кожаный чехол ружье.
Я одобрительно кивнул.
Виктор поднялся и с неким придыханием приблизился к заветному предмету. Достав карабин из кожи, Сохачевский принялся опускать и поднимать его в руках, чтобы оценить вес и габариты.
– Довольно мощная вещица, – добавил я, прихлебывая быстро стынущий напиток.
– Говорят, с винтовки Дрейзе можно прицельно стрелять на расстояние до пятисот метров.
– С этого можно до восьмисот.
– Хах, я думаю, это сказки. На войне мне никогда не приходилось стрелять на такие большие расстояния.
– Чем большее расстояние винтовка способна осилить, тем надежнее она на коротких дистанциях.
– Вроде ста метров?
– Да, хотя я и на триста метров стрелял.
– Вы стреляли в кого-то с трехсот метров?
– Я даже попал, – усмехнулся я, допивая очередную чашку.
Капитан сел напротив меня и уставился хитрыми глазами.
– Вы серьезно сейчас? – спросил он, пытаясь обнаружить у меня признаки вранья на лице.
– Абсолютно. Я не хвалюсь, возможно, мне просто повезло.
– Скорее всего, – сказал Виктор Андреевич. – Возможно, я бы тоже мог выстрелить с такой винтовки даже на большее расстояние, мы можем проверить это завтра.
– Где же?
– По пути в город.
– Хочешь мишени поставить, наверное, и посоревноваться?
– Почему нет?
– Парень, одно дело соревноваться в меткости в поле, совсем другое – в бою. В тот раз передо мной встал выбор: стрелять с ходу или слезть с лошади и стрелять с упора. Я слез, а между мной и тем парнем уже было триста метров. Я прицелился, замер и попал. Нет смысла от меткости, тренированной неподвижными мишенями и безветренной погодой.
– Ваша правда, – Виктор положил винтовку обратно в чехол. – И, тем не менее, я бы с удовольствием посмотрел на вашу хваленую меткость.
– Когда завершим дело – обязательно. Главное, чтобы моей меткости не пришлось выручать тебя из какой-нибудь передряги.
– Вряд ли ваше бахвальство вообще будет способствовать нашим поискам.
– Ты, оказывается, с гонором.
Сохачевский, услышав это, замолчал. Глубоко вдохнув и досчитав про себя до десяти, он допил свой чай и сказал:
