Раздались аплодисменты.
– А мы и не стремимся оригинальничать. Родину продавать, как некоторые, тоже идея не новая. И, тем не менее, вы следуете этой концепции! – отбрил его Похлебкин.
Столбик с его рейтингом скаканул вверх.
– А я, смотрю, ярлыки навешивать вы мастаки! Кажется, это мы уже проходили. Как говорится, добро пожаловать в прошлое. Хороши же мы будем в глазах прогрессивного Запада! Просто продолжение мысли нашего президента о «пятой колонне», – плюнул ядом Селиванов. – То есть всякий инакомыслящий у вас – враг.
– Ну, во-первых не у нас, а у страны. А во-вторых, враги не инакомыслящие, а инакоделающие, – выдал Похлебкин неологизм.
– Инакоделающие? – поднял брови Селиванов. – Да, я смотрю с образованием у вас не очень. Я имею в виду, ВУЗ-то вы не окончили.
– Блин! – выругалась Кира. – Бедный Олег Витальевич. Как он выкрутится?
– Зато у вас, я посмотрю, с образованием все в порядке. За границей полученным. Оттуда, вероятно, и название вашей партии взялось «Ориентация – Запад»? А то, что я ВУЗ не окончил, не большая беда. Мне некогда было, работать приходилось, – Похлебкин чудным образом преобразился и стал похож на парня с рабочих окраин. – Знаете, как это бывает? Или вам, представителю «золотой молодежи», этого не понять? А в институт я снова поступил, на заочное отделение. А уж наше образование ничем не хуже иноземного!
Раздались аплодисменты.
Селиванов заметно занервничал. Похлебкин же, по мере разговора, становился все уверенней.
– Вот молодец наш-то! – восхитился Торопов. – Ну, давайте за него!
Они подняли рюмки и чокнулись.
– Я требую сатисфакции! – крикнул Селиванов. – Господин Похлебкин говорит в оскорбительной манере.
– В сатисфакции отказано, – отчеканил Сомов. – Оскорбления не было. За необоснованное обвинение с вас снимается десять процентов рейтинга.
Столбик с цифрами проголосовавших за Артема снизился.
– Парируйте, прошу, – Владлен передал слово Селиванову.
– Наша партия требует реформ. Либеральных! Таких, какие проводят все цивилизованные западные страны. У которых экономика не в пример нашей работает, – он цедил слова, зло прищурясь.
– Насколько я помню, либеральные реформы у нас были в девяностых? Когда вы страну развалили и отдали на растерзание цивилизованному Западу, – с одержимостью во взоре выкрикнул Похлебкин. Он привстал, оперся кулаками о стол, и был так хорош в гневе, что зал взорвался овациями. – А сейчас за морем требуете для своей страны ужесточения санкций!
