– По-моему, с Селивановым все ясно, – засмеялся Вениамин. – Наш его уложил на обе лопатки.
– Знаете, я теперь понимаю, почему его выбрали лидером. Вначале думала, что только из-за фактуры, – задумчиво сказала Кира.
– Из-за фактуры, это бесспорно. Но не только. Он умеет дискутировать. Его невозможно заставить нервничать, сбить с толку. Он, конечно, не очень эрудирован и, возможно, не слишком умен. Но с интеллектуалами будет спорить Востриков. Вот уж человек академических знаний! – с уважением проговорил Торопов.
Началась реклама и он сделал звук телевизора тише.
Раздался уверенный стук в дверь и на пороге появились Кацы.
– О нет! – простонала Кира. – Только не это.
– У нас неприемное время, господа, – сказала им Сологубова. – Приходите завтра с десяти до четырех.
– Мы видим, что время неприемное. Судя по вашей пьянке. Но это даже хорошо. Увидели все, так сказать, своими глазами, – Софья Борисовна достала телефон и сделала несколько снимков.
– Да вы кто такие? Что вы себе позволяете? Вениамин! – крикнул Торопов.
Веня соскочил со своего места и стал около двери, закрыв пути к отступлению.
– Вы сейчас же сотрете то, что сняли, – прорычал Торопов.
Соломон Исаевич вытянул вперед кукиш и со словами: «Вот вам!» забрал у супруги телефон и сунул себе в карман.
– Вениамин, звони в службу безопасности, – устало сказал Сергей Ефимович.
Кира вышла вперед, повернулась лицом к своим коллегам и, волнуясь, сказала:
– Эти люди пришли жаловаться на меня.
– Совершенно верно! – обрела уверенность Софья Борисовна. – Эта, с позволения сказать, дама нацелилась на одного беспомощного старика. Она прицепилась к нему, как клещ. Накануне, зная про его больное сердце, напоила его водкой и осталась у него ночевать! Ну, чтоб быстрее его в гроб загнать, а себе квартирку оттяпать.
Кира закрыла лицо руками.
– Мы сходили к ней домой и узнали, что мать с ней не общается. Выставила из дома. Видать, за аморалку. И теперь этой особе негде жить, вот она и взялась за Макара Евграфовича. А тот совсем с ума сошел. Внучкой ее называет. А она, – Софья Борисовна ткнула в сторону Киры пухлым пальцем, – хочет старика недееспособным объявить и все захапать.
– Так в гроб загнать или недееспособным объявить? – с нехорошей усмешкой на лице спросила Сологубова.
– А что, я бы была не против такого дедушки, – мечтательно сказала Аллочка.
– Ах так, значит! Одна шарашкина контора! Рука руку моет, как говорится. Ну, ничего, мы на вас управу найдем! Мы вашу пьянку засняли и в газеты отдадим. И вам так просто это с рук не сойдет! – фальцетом выкрикнул Соломон Исаевич.
