Ночные тени | страница 40

Убрав руку с пистолета, он положил ее на правую сторону груди. Через ткань пиджака прощупывался конверт с деньгами. Конверт пока оставался на месте, но вместе с тем существовала и опасность, что деньги могут украсть. Было тесно, хотелось выбраться из толпы и поскорее дойти до почты.

Он собирался выйти на Главном вокзале. Но выходу из вагона мешали контролеры. Пара контролеров стояла у каждой двери. Никто не мог проскочить мимо, не предъявив билета. Люди давились на выходе, сзади их подталкивали другие, не понимавшие, что происходит впереди. Мешала и толпа желающих войти в вагон.

Чтобы попасть на почту, нужно было протиснуться через это игольное ушко. Сзади на него напирали, впереди мешали выйти. Он попытался сконцентрироваться. Куда подевался билет? Он опять сунул руку к сердцу, под пиджак, нащупывая прорезь внутреннего кармана. Именно в этот момент его сильно толкнули, надавили сзади. Это уж было слишком, пришлось защищаться. Стиснув рукоятку пистолета, он попытался вытащить его из кожаной кобуры, палец уже лег на спусковой крючок. При этом он сильно ударился о штангу. Локоть пронзила боль, рука с пистолетом дернулась, палец потянул спусковой крючок.

Масса давящихся тел приглушила звук выстрела. Пуля прошла вскользь, но и этого оказалось достаточно. Она разлетелась на части. Осколки пробили живот, превратив его в кровавое месиво. Не повезло.

Пауль Клее (1879–1940). Призрак гения (1922).

За три дня до того, как матери не стало, он спросил, что ей видится, когда она вспоминает прошлое.

«Вижу, как ты играешь с братом».

Он вспомнил это, выходя из больницы. Доктор сообщил ему, что результат его анализа положителен. Всю жизнь – теперь уже действительно можно сказать «всю жизнь» – ему было трудно усвоить, что слова медиков о положительном результате анализа могут иметь отрицательный смысл. Вот и сейчас это не укладывалось в его голове, мысли цеплялись за слово «положительный», будто в нем еще таилась надежда.

Прошлой женой он совершил с женой путешествие сначала поездом до Венеции, оттуда пароходом в Грецию. Неужели оно было последним? Похоже, он исписался. Издатель, вручая ему книгу более удачливого коллеги, посоветовал сделать творческую паузу. Раньше не раз удавалось воспользоваться путешествием для написания литературного очерка. Он называл это для себя рациональным использованием жизненного материала, понимая, что для настоящего, крупного произведения ему не хватает сил. Но не писать он не мог, поскольку чувствовал в себе писательское призвание.