Картонка открылась, из нее в террариум вывалилась мышка. Моя девушка, не сдержавшись, ойкнула. Я не знал, как себя вести. Схватить ее за руку и броситься прочь?
Вместо этого я вместе с остальными уставился на мышку и поджидавшую ее змею. Мышка замерла на песке, глазки испуганные, волоски возле рта стоят торчком, непрерывно подрагивают. Змея оставалась неподвижной, хотя мышку заметила сразу. Она медлила, предвкушая поедание жертвы.
Моя девушка впилась ногтями мне в руку, но я не мог вмешаться в происходящее. И тут случилось то, чего мы ждали и боялись.
Змея молниеносно бросилась на мышку, обвила ее, будто садовый шланг катушку, стиснула изо всех сил. Но мышка, маленькая, шустрая, как червячок, упершись передними лапками, вывернулась из тисков. Может, ее шерстка была такой скользкой, как у червячка, что ее нельзя было удержать? Мышка сумела освободиться и только, как мне показалось, слегка пискнула при этом. Большими скачками она добралась до угла террариума, где, дрожа, замерла.
Нельзя сказать, чтобы это событие оживило нашу беседу. Обеих женщин и меня угнетала близость смертельной опасности для мышки. Наш шашлычник тоже помалкивал. Исход схватки получился иным, чем он предполагал. Чувствовалось внутреннее напряжение, но еще ничего не было решено. Мы понимали, что мышке и дальше придется бороться за свою жизнь.
Змея вновь нацелилась на свою жертву. Она медленно двинулась в угол террариума.
Она еще не знала, что перед ней достойный соперник.
Мышка не рискнула выходить из угла, змея подползала все ближе. Внезапно она вновь бросилась на мышку, обвила ее, стиснула кольца, чтобы задушить или сломать хребет.
Но блики на стекле террариума обманули змею. Атака оказалась удачной лишь наполовину. Мышиная головка осталась свободной, острые зубы впились в тело змеи дважды, трижды, еще и еще, насколько хватало сил. Сначала нам почудилось, будто схватка закончилась и мышка потеряла сознание, но тут змея, разжав кольца, выпустила свою жертву и отползла в сторону.
Мы с напряжением смотрели на эту длинную лоснящуюся ленту, посредине которой зияли глубокие раны.
Настроение резко изменилось. Я радовался за мышку, которая, будучи принесенной в жертву, сумела победить.
Моя девушка была настолько поглощена сочувствием к мышке, что на переживание триумфа у нее почти не осталось сил. Она всем сердцем желала мышке свободы.
Наша сдержанность была вполне уместной. Владелец змеи был явно удручен. Он не просто проиграл. Нет, он чувствовал, на чьей стороне находятся симпатии присутствующих. Даже жена, которая раньше поддерживала его увлечение зоологией, в глубине души переживала за мышку.
