Наши опасения относительно презренной буржуазности оказались небезосновательны. Супруг, охотно исполнявший роль гостеприимного хозяина дома, взялся жарить мясо на гриле, которое должно было стать главным событием званого вечера. Надев передник в качестве обязательного атрибута настоящего специалиста по грилю, он разложил куски мяса на электрической жаровне, установленной на балконе. К мясу уже был приготовлен салат, купленный в сетевом магазине, отличный французский соус в пластиковых стаканчиках и пузатая бутылка вина «Антинори» в плетенке.
О чем мы тогда говорили, не помню. Вероятно, о «Последнем танго в Париже», а может, о Пазолини, Фассбиндере или Бергмане. Тем для разговора хватало, пока хозяин дома не дошел до своего конька.
Он сказал, что хочет сфотографировать мою подругу голой, лучше всего вместе с его женой. Разумеется, речь идет о художественной фотографии, о чистой эстетике. Фотография обнаженной натуры – это изумительный жанр, но в нем не обойтись без натурщиц.
Едва затронув эту тему, он, не дожидаясь реакции собеседников, перешел к своей следующей роли и превратился в укротителя.
У стены, неподалеку от нашего стола – чего я раньше не заметил, – находился террариум. Теперь на него обратил наше внимание хозяин дома, объявив, что сейчас состоится аттракцион живого кормления хищника. Левой рукой он поднял небольшую картонку.
Некоторые из моих знакомых, вполне симпатичные люди, держали в доме хорьков – маленьких, агрессивных, вонючих зверьков, с которыми трудно ужиться. Двое других обзавели пауками-птицеедами, о которых заботились едва ли не больше, чем о своих сожительницах – по крайней мере, на взгляд постороннего человека. А еще есть любители декоративных рыбок, которые доставляют, видимо, их владельцам большее эстетическое наслаждение, чем, скажем, висящая на стене картина. Я тоже люблю животных, однако не хотел бы иметь у себя в квартире каких-либо экзотических тварей.
А еще я ненавижу кошек, пожирающих мелкую живность, хотя они умны и ласковы: ведь они никогда не моются, только вылизываются, шляются где попало, а потом норовят залезть к тебе в постель. Но бранить кошек опасно, любовь к ним не знает границ.
Свои мысли я оставил при себе. Вино настраивало на благодушный лад. Поколебать его не мог даже приютивший у себя дома змею любитель обнаженной натуры, положивший глаз на мою девушку.
Наш Дзампано отодвинул крышку террариума. Там на освещенном тепловой лампой песке свернулась змея, которая высовывала свой раздвоенный язык. Мой детский кумир Виннету презирал людей с «раздвоенным языком», то есть, как мы говорим, двуличных. Возможно, поэтому я до сих пор недолюбливаю змей. Такое же чувство я испытывал и к этому матовому, с коричневым отливом экземпляру примерно метровой длины. Не обращая внимания на зрителей, змея, похоже, сосредоточилась на предстоящем аттракционе.
