Он взглянул на лежащую на диване Мэри. Та, сонно щурясь, смотрела на него, и в ее взгляде ясно читалось, что, да, говорил, а он не послушал.
Однако он был смущен. Эта оплошность была ему очень неприятна. Вместо того чтобы подыскать запасной вариант, они растратили все свои деньги на портвейн. Джон, понимая, что другого выхода пока что нет, нехотя взялся за дело.
Спустя пятнадцать минут Смит, обжигая босые ступни о верхнюю палубу, ходил вокруг раскрытого футляра, в котором все еще лежал музыкальный инструмент. Рядом с футляром лежала пачка нотных листов.
Берни добросовестно выполнял обязанности мальчика. Он принес на палубу из каюты стул, поставил его в тень, уселся на него и стал со злорадством заглядывать в глаза несчастного музыканта.
Между тем, Мэри тоже неплохо справлялась с обязанностями жены музыканта – она спала в каюте.
– Берни, а ты точно не какой-нибудь тайный музыкальный гений? – спросил Джон, покрутив в руках саксофон и рассмотрев его со всех сторон.
– К сожалению, нет, – Морель пожал плечами. – Да и к тому же, если бы и был, то все равно бы не помог тебе. Сам придумал – сам и выпутывайся.
– Ну, спасибо тебе, – вздохнул Джон.
Джон со страхом помышлял о сегодняшнем вечере. Ему предстояло сыграть на саксофоне, который он до этого видел всего пару раз в жизни. Этот музыкальный искус был не по плечу американцу, и он это признавал. Если с гитарой Джон еще мог кое-как справиться, то для игры на саксофоне у него не было ни навыка, ни времени, чтобы приобрести этот навык.
– Нет, так дело не пойдет, – вздохнул Джон, откладывая инструмент в сторону и нервно закатывая рукава на рубашке. – Мне нужно вдохновение!..
– Тебе портвейну принести? – усмехнулся Берни.
– Пожалуй, откажусь, – Смит покачал головой. – Хотя на трезвую голову тут ничего не придумаешь…
Спустя полтора часа на палубе появилась Мэри. Утирая ладонями лицо, она тихо произнесла:
– Что это за ужасные звуки? Такое чувство, будто вы тут кошек убиваете, – и улыбнулась, встретившись огненным взглядом Джона. – А, это ваши уроки игры на саксофоне… И как успехи?
– Я не могу больше! – воскликнул Берни, театрально вскинув руки в отчаянии. – Это выше моих сил!
– Чего ты не можешь? – жестко спросил Смит.
Холодный голос американца оказал свое обычное магическое действие. Морель, не захотевший вступать с ним в перепалку, замолчал.
– Молчи, грусть, молчи, Берни! – вздохнул Джон. – Когда-нибудь мы посмеемся над этой дурацкой ситуацией.
