Васятка восторженно прыгал, размахивая руками и наконец уселся.
– Не поверишь, кого я сейчас встретил. Помнишь Лерку Павлову? Да конечно, помнишь, вы ещё мутили с ней одно время. Так вот, она здесь работает экскурсоводом, у неё своя фирма. Помнишь, она всё говорила, что не хочет замуж, а мечтает развестись. И вот, развелась удачно, оттяпала у своего австралийца бабла немерено и живёт в своё удовольствие. Она как услышала, что ты здесь, прям загорелась вся. Говорит, хочу его видеть, а то не помню даже, как он выглядит. И у меня на телефоне фотки твоей не нашлось, ты ж, братишка фоткаться не любишь. Короче, вечером мы договорились в парке встретиться, кенгурятины пожрать с пивком. Тут, прикинь, мангалы в парках просто так стоят, и никто их не тырит! Так что не тухни, Стасик, оторвёмся.
– Васятка, у нас утром самолёт.
– Не-а. Я уже сдал билеты. Как чувствовал, взял возвратные, они совсем немного дороже были.
– Васятка…
– Не ной, библиофил. Тут ещё круче, чем в круизе. Нафоткаемся, блог заведёшь. А то только бы в теплой норе сидеть.
И тут я вспомнил, откуда Васяткина фраза! Зря я с ним связался, но, подобно хоббиту, приключение настигло меня.
Татьяна Воробьева @shera75t
1996 г.
Подумаешь, веерное отключение. Сколько не будет электричества? Час, два, сутки? В ноябре почему-то особенно тоскливо без света. Подумаешь, Костик снова делает уроки при керосиновой лампе. «Бог терпел, и нам велел», – шептала бабушка, слушая, как я ругаюсь на её правнука, на жизнь, и заправляла керосинку. Бог терпел, а я – не могу уже. Мы одни, одни. Помочь некому и нечем, все сейчас живут одинаково. Пенсии, зарплаты… смешно: миллионы, на которые ничего не купишь.
– Костя! Ну, вот сколько раз просила тебя, делай уроки засветло! Ну, что терпеть, бабушка? Что? Не защищай уже!
– Ма, да мне только географию осталось, не сердись! – ластится, как рыжий кот Васька, обнимается, чуть ли не мурчит. Ой, Костик, ой, хитрец. Сердце тает.
Хитрец шлёпает на стол учебник, контурные карты, атлас, от чего язычок пламени дрожит, и кажется, что выпрыгнет из лампы, совсем как джин.
– Мам, а куда бы ты хотела поехать? Если бы могла?
– На кудыкину гору, воровать помидоры, – буркнула я, – не отвлекайся, Кость!
А у него глазёнки горят. Он, может, только что вынырнул из океанской волны. Или спустился с Джомолунгмы. Продирался сквозь джунгли в дельте Амазонки, а тут – раздражённая мать. Стыдно! Я тайком взглянула, что он там в картах раскрашивает, какой материк.
