— Нинель была смертельно больна. Ей оставался месяц, я её вылечил. И она знает.
— Нинель больна? Чем?
— Тем, что пока не имеет названия. Похуже СПИДа.
— О Боже! — воскликнул Барт, — Но Джулия! Только этого мне не хватало!
— Джулия здорова, Барт. Пока.
— Хотя чему удивляться… Вокруг меня и со мной такое происходит… Я сорвался. В очередной раз. Но теперь окончательно.
— Почему сорвался? — спокойно спросил Леран, — Ведь ты живёшь как все люди. Что тут странного? Странно то, что мне такого не хочется, да и не получается…
— У тебя и не получится. А я… Я столько раз ошибался. В моём сейфе собранные мной данные. Они касаются тебя. Если что со мной… К ним никто не должен прикоснуться. Кроме тебя. Запомни.
В глазах Барта стоит такая горькая, непроницаемая стена тоски, что Леран опустил голову. Если бы знать, что с ним происходит! Но для этого надо войти к нему внутрь, а такое Леран не считает возможным.
Барт и всё остальное человечество, — они по разные стороны.
Можно только догадываться. Дело совсем не в выпивке. А в эмоциях. Барту нужен близкий человек, он из тех, кто гаснет в одиночестве, ему требуются забота и поддержка. Ирвин с Марией давали ему то и другое. У Лерана не получается заменить их.
Барт ищет теплоты на стороне. На что-то и на кого-то надеется. Напрасно, Леран успел убедиться в этом. Близкие отношения приводят ко взаимным притязаниям, обязательствам, безосновательным надеждам. Все они, как правило, по самым разным причинам не сбываются и не выполняются. Отношения ухудшаются, наступает разочарование. Чувствительных людей это приводит к тяжёлым эмоциональным срывам. Как у Барта Эриксона. В итоге люди, пройдя стадию близости, делаются неприятными друг другу. Неприятелями… Если неизбежны обиды, то к чему стадия близости? Особенно между мужчиной и женщиной, если известно заранее, что они никак не смогут сродниться сердцами? Простое соединение тел только ухудшает состояние тех, кто мыслит и чувствует по-человечески.
Как же помочь Барту? Есть одна возможность. Если не выйдет, тогда что?
— Барт, я наверное, не имею права… Старший брат ты, а не я. Но попробуй выслушать меня. Нам надо поговорить.
Эриксон поставил бутылку на холодильник, — заявление Лерана небывалое, неожиданное.
— Попробуем… Конечно, попробуем.
— Ты говорил мне, что хочешь жить по Высшему закону. То есть не по человеческим правилам, а по закону Бога. Вот я и занялся его изучением. И как-то сразу стало ясно: в нём начало начал цивилизации. Если бы люди не отошли от начала начал! Барт, ты веришь в Создателя, не убиваешь, не крадёшь… Ты соблюдаешь все установления, кроме одного. И оттого страдаешь. Что хорошо. Если бы ты не страдал от нарушения седьмого закона, то не исполнял бы и остальных. «Не прелюбодействуй…» Ведь так?
