– А ты можешь хотя бы версию предложить, почему это произошло?
– Версию? – переспросил он задумчиво. – Этой версией лучше не делиться, потому что выглядит она… скажем, так, не очень хорошо для пропавшей Марии.
– Имеешь в виду или хорошо, или ничего?
Игорь скосил на нее глаз.
– Мы, конечно, избегаем слова – умерла, но ведь была бы она жива, давно нашлась бы.
– Неужели можно было бы на таком сравнительно ограниченном пространстве убить девушку, и чтобы этого никто не заметил? Этой ночью большинство членов экипажа и не спали. По крайней мере, до того, как Рюмина пропала.
– Я не говорил – убить!
– А что ещё могло случиться? Девочка с нормальной психикой вдруг покончила жизнь самоубийством?
– Хорошо, представим себе самое худшее, – убийство… Тот, кто это сделал, всё хорошо рассчитал. Объявили тревогу, началась суматоха. То есть, конечно, каждый знает своё место, но до него ещёнужно добежать. Многим спросонья. Тут не до того, чтобы обращать внимания на других. Самому бы успеть… А если, к тому же, ты не спишь в своей каюте, а, скажем, пригласил Машу на прогулку, куда-нибудь в укромный уголок палубы…
– Но при этом, он должен был знать, что объявят учебную тревогу, не так ли?
– Не так! – сердито буркнул старпом. – Он мог и не знать, а лишь воспользовался моментом.
– Иными словами, ты не хочешь принять мою версию лишь потому, что она сильно суживает круг подозреваемых, поэтому? Ведь о том, что эта самая тревога будет объявлена знал только комсостав.
– И боцман, – нехотя согласился Верещагин.
Теплоход уже часа два курсировал в обозначенном квадрате. Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы максимально осветить море, будто нарочно для этого тихое и спокойное, но никаких следов упавшей за борт женщины моряки так и не смогли обнаружить.
И в конце концов приняли решение возвращаться. То есть, следовать прежнему курсу.
К обеду капитан опять собрал к себе в каюту весь комсостав.
– Ищите на судне, переверните весь пароход вверх дном! Должно же остаться хоть что-то. Мария не могла исчезнуть без следа. В конце концов, она не фея, а мы не в волшебном лесу!
Анастасия заметила, что некоторые моряки упорно называют теплоход пароходом, как в старые добрые времена. Мы говорим не штормы, а шторма, пел Высоцкий.
Она была сбита с толку последними событиями и всё никак не могла сосредоточиться, а перепрыгивала мыслями с одного предмета на другой.
Капитан тоже был откровенно расстроен и тоже, как видно, не успел поспать.
