– Понятно. Это всё ненормально…так нельзя, – сказала Вероника и заплакала впервые за последние полсотни лет. Крупные капли падали прямо в суп, вызывая на поверхности волнообразные круги. Это было нелепо, мило, и сердце Георгия сжималось от боли и жалости. Как когда-то много тысяч лет назад.
– Знаешь, если получится вернуть Гектора и остальных в Атлантиду, я не медля ни минуты уйду. Мне нужно время смириться с мыслью о Эвридике. Успокоить совесть. Привести в порядок голову…
– Ты хочешь отправиться в Иудею? – с безысходностью в глазах посмотрела на него Вероника.
– Да. Мне кажется, что только так я смогу успокоить свою больную душу. И обрести хоть каплю покоя.
– Дай мне время. Я должна подготовиться к расставанию.
– Ты же знаешь, я вернусь очень быстро, не успеешь глазом моргнуть. Сейчас позиция крайне удобная – какую-то тысячу лет перешагнуть.
– Опять эта тысяча лет. А если что-то произойдет? Времена тогда были очень неспокойные…– замолчала Вероника.– Ну да ладно, наверное, всё к лучшему. Ты к этому стремился.
– А на земле хоть раз было спокойно? К тому же у нас есть гравилор, он защитит и послужит маяком вам в коридорах времени, – риторически заметил Георгий.
Во время решающего сражения Гектор был напряжен и сосредоточен. Он ждал смерти с минуты на минуту. Он был готов к тому, что сегодня и есть его последний день. Он был готов, но его не покидала мысль о том, что смерть его бесполезна, и он оставляет свою семью вот так, на погибель. Он мог надеяться и мечтать о лучшем будущем, но он знал, чем всё закончится. Его смерть предрешена историей, он ничем не поможет родной Вилусе, детям.
В разгар схватки с Ахилесом земля содрогнулась, это был не первый случай за последние дни, и Гектор пошатнулся теряя опору под ногами; трещина расползалась по всей длине ратного поля, стрелой вонзаясь в стены крепости. Там раздались грохот и крики. Гектор резко повернул голову в сторону города. Внезапно в голове помутилось, и он решил, что вражеский удар настиг его, что меч Ахилла достиг своей цели. Всё его тело скрутило, тошнота подступила к горлу, и, согнувшись пополам он закричал, впервые почувствовав страх. Не боль от раны – рваную и жгучую, обрекающую тело на смерть, а страх от неизвестных дотоле ощущений, не сравнимых с обычными человеческими страданиями.
Затем всё вывернулось обратно, стало вновь светло. Боль в голове и тошнота – она поднималась снизу живота. Гектор с усилием воли открыл глаза. Он находился на высокой площадке посреди главной площади – в Атлантиде. Рядом с ним стояла Елена, поддерживая ослабшую Андромаху.
