Путешествуя не спеша, Бенони, его внучка, Нехушта и весь караван под вечер второго дня пути разбили свои палатки вблизи Дамасских ворот Иерусалима вне новой городской стены, воздвигнутой Агриппой. Бенони опасался, что караван его разграбят римские солдаты, если он войдет в город.
Пока рабы готовили ужин, Нехушта взяла Мириам за руку и, встав спиной ко второй стене, указала ей на скалистую гору, довольно крутую, но не особенно высокую, заметив:
– Там, на этой горе, был распят Господь!
Услыхав эти слова, девушка благоговейно опустилась на колени и склонилась в тихой молитве. Вдруг за ее спиной раздался голос ее деда, приказавший ей подняться с колен.
– Дитя, – заметил он, – Нехушта сказала правду. Этот ложный Мессия умер там на кресте смертью злодея между злодеями. Хотя я обещал, что не буду препятствовать тебе следовать учению и обрядам твоей веры, но все же прошу тебя не молись так, на глазах у всех, этому твоему Богу, ведь посторонние люди не так терпеливы, они могут предать тебя на страшную смерть и муки!
Мириам кивнула головкой и вместе со стариком вернулась в палатку, где их ожидал ужин.
Через четыре дня наши путешественники благополучно прибыли в Тир, этот богатый, цветущий и великолепный город. Мириам увидела то море, на котором она родилась. Его волны представлялись ей похожими на воды Мертвого моря, на берегах которого прошло все ее детство и ранняя молодость. При виде же искрящихся и пенящихся волн Средиземного моря сердце ее дрогнуло от восторга, и с этого момента она полюбила его всей душой.
Еще из Иерусалима Бенони отправил гонцов в Тир – предупредить своих слуг и правителя, что он прибудет с почетною гостьей. Поэтому к приезду Мириам весь дом принял праздничный вид, а стол был приготовлен, как для брачного пира.
Этот роскошный дворец, служивший в течение многих веков жилищем для царей и принцев, своим изысканным и богатым убранством восхитил девушку. Старый Бенони внимательно следил за ней, шагая рядом.
– Довольна ли ты, дочь моя, своим новым жилищем? – спросил он.
– Ах, дедушка, это просто великолепие! – ответила Мириам. – Мне никогда даже не снился такой дворец, такая сказочная роскошь и богатство. Но смогу ли я заниматься моим искусством в одном из этих больших залов?
– Отныне, Мириам, ты – хозяйка в этом доме, а со временем станешь его владелицей. Верь, дитя мое, не было надобности стольким посторонним придумывать разные гарантии. Я сам обеспечил бы тебя! Все, что у меня есть, – твое! Но я был бы счастлив, если бы ты и мне уделила хоть малую долю твоей любви, мне, бездетному и одинокому!
