До вечера, словно в бреду, не разбирая дороги, не таясь, двигался по лесу на восток. Продукты в потяжелевшей сухарной сумке самим своим весом напоминали о содеянном. Заставляли думать, искать оправданий и, не находя их, – злиться! Не давала покоя мысль: смерть женщины – из-за конфликта вокруг шмата сала да горбушки хлеба?! Какая же она – цена человеческой жизни? И что он за защитник такой, убивающий за еду тех, кого обязан защищать?!
Но с другой стороны, цену эту человек себе назначает сам. Вот Маринка с мужем готовы были отстаивать свою снедь, не побоявшись взять на себя смертный грех. Убивали не задумываясь, привычно, с огоньком даже. Да и гранаты с винтовками просто так на земле не валяются. А у этих целый арсенал! Ещё неизвестно, каким по счёту стал бы Лешка в том списке сгинувших от их рук солдат. За то и поплатились! Хотя… Лёха прекрасно отдавал себе отчёт в том, что после произошедшего ни Степан, ни сын его, ни селяне не упустят случая вылить свою злость на красноармейцах, всё ещё блуждающих в местных дебрях. И что стрелять надо было не в Маринку, а в её мужа. Однако погляди – чувства взыграли! Отвергнутый, блин, любовник! Теперь, считай, подранка за спиной оставил. Вернуться добить? А с сыном что делать? С остальными мужиками? С их сёстрами, братьями?
Всё, проехали, слюни, сопли в сторону – он воин и в своём праве! На его личном счету фашистов около десятка и ещё больше будет! Много больше! А потому – с дороги! Если придётся снова брать провиант с боем, хоть у военных, хоть у гражданских – убьёт не задумываясь! Полегчало…
Переплавился через несколько небольших рек. Подкравшись, рывком пересекал попадавшиеся по ходу движения автомобильные и железнодорожные пути. Встретил отряд красноармейцев с комиссаром во главе. Равнодушно предъявил документы, показал имущество, объяснил его происхождение как трофеи с убитого им немца. Изрядно заросший щетиной политрук позарился было на бритвенные принадлежности. Спокойно, без эмоций отказал. При этом прежний Лёшка изнутри с удивлением глядел на себя нынешнего. Ещё пару дней назад просьба командира была для Алексея сродни приказу, а теперь вот нет. С отрядом не пошёл, да они особо и не настаивали, так, предложили только…
Ужин у маленькой, в метр шириной речушки, ночь без костра в лесу. Утренний холод от воды, завтрак, сборы и опять в путь.
Через пару часов ходьбы дорогу снова пересекла река. Выше по течению на взгорке, утопая в зелени, виднелся хутор. Прямо перед Лёшкой, на пологом берегу, раздевшись до исподнего, стирали бельё бабы. Множество чистых кальсон, трусов, маек и рубах висело на растянутых между деревьями верёвках. Чуть дальше, раскинутые по веткам кустарника, сохли тяжёлые от воды шинели, гимнастёрки и галифе. На пригорке в длинную шеренгу выстроились армейские сапоги и ботинки. Сваленное в кучу, лежало на берегу оружие и другая военная амуниция.
