Телега, двое подростков, сбрасывающих на песок у воды кроваво-грязные вещи. Толстущие девки, в белых до колен рубахах, густо заляпанных красно-жёлтыми разводами, то добро брезгливо сортирующие и разносящие на замочку по разным запрудам.
В принципе всё было ясно – вещи с убитых. Понятна и деревенская логика: чего добру пропадать?! Вопрос состоял только в том, кто тех солдат побил? По своему опыту, Лёха не исключал, что и сами же селяне могли руку приложить. Хотя навряд ли – слишком много погибших. Ну да сейчас разберёмся…
Дождавшись, когда пустая телега, преодолев брод, громыхая на кочках, скрылась за хатами, Лёшка, не таясь, вышел из кустов. Бабы при виде вооружённого оборванца взвизгнули и стайкой настороженно замерли за спиной у властного вида старухи.
– Ты хто таков?! – задрав подбородок, повелительно спросила бабка.
Вступать в разговоры Алексей не собирался. Впрочем, как и церемониться: неспешно подойдя ближе, ударом кулака в ухо уложил тётку на влажную глину. Затем, наведя на визжащих селянок карабин, приказал «всем заткнуться и лечь на землю». Вопросов больше не возникло: просвечивая сквозь мокрые рубашки крепкими, упругими задами, «деревня» дружно рухнула лицом в грязь.
– Кто побил солдат? – уперев оружейное дуло в голову первой же дородной девицы, усталым голосом поинтересовался Лёха.
– Нимцы танками хлопцев подавили! Когда воны на бережку видпочивалы. Мужики ховають, а нам дрибнечки звозять негидни! – хлюпая носом, затрясла телесами испуганная девка.
– А ребят голышом в землю зарываете? – сатанея от холодной ярости, усмехнулся Лёшка. – Ну-ну… зачтутся вам ещё эти вещички…
Не выпуская из поля зрения лежащих на берегу баб, подошёл к куче с оружием. Отбрасывая в сторону винтовки, карабины и автоматы, добрался, наконец, к сразу примеченной СВТ-40 с оптическим прицелом. Сдёрнул с ветки влажный вещмешок, пригоршнями напихал в него патронов. Отстегнув от других винтовок, забросил следом несколько магазинов, штык-нож в ножнах. Ударившись головой, наткнулся на свисающую с ветки пистолетную кобуру. Внутри был ТТ плюс запасная обойма в кармашке. Обрадовался. Вернулся к патронам, набрал ещё несколько горстей, уже для пистолета. Лопатка, котелок с алюминиевой фляжкой, пара портянок. Памятуя о прохладных ночах, трусы брать не стал, перебросил через плечо кальсоны с нательной рубахой, гимнастёрка, армейские галифе – всё! Надо уходить! Ах да, чуть не забыл про ремень! Лёшка бы и ещё покопался, да от села, видимо, заприметив непорядок на берегу, во весь опор неслась пара телег с вооружёнными мужиками.
