– Что? Докричалась?! – зло бросил тётке Лёшка. – Хлеба пожалела?! Хорошо тебе теперь?
– Михась, беги за дядькой, обскажи там всё… – лёжа распорядился быстро пришедший в себя Степан. – Теперь тебе конец, большевичок! Леса здесь наши, всё равно далеко не уйдешь!
Хлопнула дверь за убежавшим парнишкой. Тётка, задрав голову, с насмешкой, гордо посмотрела на растерянного Лёшку. Степан, потирая ушибленный лоб, сел.
– Мне конец – значит, и ей конец! – наставив на бабу карабин, передёрнул затвор Алексей. – Увижу погоню – пристрелю жёнку! Сам же сказал, мне терять нечего, а не станете гнаться – через час отпущу до хаты!
Надменная улыбка на лице хозяйки исчезла. Грубым тычком ствола в спину заставил женщину подняться и, продолжая давление, направил к выходу.
– Хоть волос с жёнкиной головы упадёт, шкуру с живого спущу! – напутствовал Лёшку с трудом поднимавшийся на ноги Степан.
– Сам решай, упадёт или нет, – скрываясь за дверью, проронил в ответ Лёшка.
По тропке войдя в лес, метров через пятьсот быстрого шага велел взбалмошной бабе свернуть в заросли. Но та, мотивируя тем, что пошла босая, колоть ноги отказалась наотрез. Спорить не стал – решил уйти от села ещё подальше, бросить тётку и начать путать следы. А чего? Дело уже привычное – как заяц, мать его.
По дороге разговорились. Лёха убрал карабин за спину. Маринка, как звали негостеприимную хозяйку, перестала бояться. Сменила гнев на милость и игривым уже тоном пыталась шутить над Лёшкиным внешним видом. Оно и, правда – гимнастёрка со рваными локтями, в нескольких местах изорванная на спине. Одна штанина разошлась по шву, обе стесаны на коленях. Дырявый ремень со свастикой, соломенная шляпа… Защитник Родины, блин!
За несколько дней вынужденного одиночества отвыкнув от общения, Алексей был поражён обилием слов, что вывалила на него попутчица. И как им при немце хорошо будет, и как ей нелегко с мужем-лодырем живётся, и про его полюбовницу, «подлюку» Галку из соседнего села, и про то, что она его любит, а он её нет, и как он пьёт с братом, а её потом гоняет…
Через полчаса скорого шага, устав от вороха проблем, нежданно сваленных на его голову, решил попрощаться досрочно. Уж больно шумна была Маринка. Силком, заставив отойти от тропы метров на сто в сторону, у вырванного с корнем громадного дуба, в окружении молодой поросли встали.
– Всё, иди домой! – стесняясь глядеть на раскрасневшуюся от быстрой ходьбы, дышавшую полной грудью симпатичную ещё женщину, отвёл в сторону глаза Алексей. – И извини, если что! Не хотел я так, со Степаном твоим…
