Напившись и немного отдохнув, Лёшка попытался поискать среди бойцов доктора или санитара; таковых не оказалось. Хромая среди солдат, наткнулся на пару умерших от ран ребят. На покойных внимания никто не обращал, как, впрочем, и на страдания самого Алексея. Поняв, что помощи он здесь не получит, Лёха, обречённо вздохнув, прилёг в тени кустарника и… моментально заснул.
Влажная земля и тень забрали, высосали тепло из тела. Дрожа, проснулся. Со стоном, от боли в раненой ноге, выполз на солнце. Теплее не стало. Лёху непросто трясло – Лёху подбрасывало! Озноб не позволял дышать, судорога выгибала в дугу тело. Нога, в унисон ударам сердца, отдавала болью. Размотав повязку, ножом окончательно распоров штанину, трусясь от холода, Лёшка со страхом осмотрел рану. Чёрные края её, опухнув, вывернулись наружу, по всему раздувшемуся бедру расползался огромный синяк. Из раны, пропитав повязки и штанину, постоянно сочилась сукровица.
Присевший рядом боец участливо посмотрел на загнивающую плоть:
– Может, вскрыть? С гноем и пуля выйдет?
– Там осколок, – стуча зубами от холода, ответил Алексей, – а ты сможешь?
Солдат обернулся к отдыхавшим неподалёку товарищам.
Навалились втроем. Завернув руки за спину, упёрли головой в землю. Кто-то больно сдавил ноги. Почувствовав заранее отточенный, смочённый в спирте клинок в ране, Лёха взвыл и забился, чуть не разбросав державших его солдат. А когда понял, что вырваться не хватает сил, погрузился во мрак…
Очнулся. Его перевязывали. Кровь, красная, чистая, густо пропитывала обрывки чьей-то старой нательной рубахи. От ручья, вытирая помытые руки о гимнастёрку, подошёл боец – тот, что вскрывал рану. Виновато опустив глаза, красноармеец вынес приговор:
– Прости, братишка! Не смог я! Побоялся, что хуже сделаю. Только промучил тебя зря…
– Ладно, хоть кровь пустил, может, и вымоет чего?! – кривясь от боли, с надеждой спросил Алексей.
– Не вымоет, – присел рядом солдат, – там железяка из кости торчит. Я её не смог выдернуть – крепко засела гадина! Наружу только малая часть выглядывает, и в крови всё, скользкое…
Люди у ручья постоянно менялись. Отдохнув и пополнив запасы воды, осколки разбитых полков и дивизий неорганизованными толпами уходили дальше, на восток. Уже в сумерках подошло подразделение пограничников. Десятка два опрятных, в зелёных фуражках солдат, под командованием молодого капитана государственной безопасности. Выставив посты охранения, бойцы дисциплинированно расположились на ночёвку и ужин. Капитан же, пока окончательно не стемнело, быстро пробежался по импровизированному лагерю, заставив солдат и командиров из других подразделений произнести короткий доклад: кто они, из каких частей, куда намерены направляться. Затем, по одному ему известным мотивам, в приказном порядке пополнил свой отряд на несколько десятков красноармейцев. Остальным было дано тридцать минут времени на захоронение умерших от ран солдат.
