– Нет, ночью, перед рассветом. Сначала атакуем балку – с миномётами посчитаемся. За ребят отомстим. Потом спустимся и через болото лесом уйдём. Приказал приготовить к транспортировке неходячих раненых, людей разбить на команды – кто овраг штурмует, а кто носилки тащит, – закончив передавать приказание, Димка, стараясь не глядеть на Лёшкино раздувшееся лицо, юрко пополз по ходу сообщения дальше, в расположение третьей роты.
Осмотрелся сам. Серьёзных повреждений нет, кроме опухшей головы и мелких порезов на руках, но это уже особо не беспокоило – появилась задача! Миномётные разрывы затихли: немцы продолжали обстрел из стрелкового оружия.
На дне окопа быстрая перекличка: четверо погибших, трое раненых средней тяжести, с осколочными ранениями ног. Ещё двоих тащить смысла не было. У одного кишки в песок вывалились. У второго кусок грудины с рёбрами срезало, до внутренних органов. Первый безнадёжный был в сознании, назвался Саней, просил не бросать. Кишки не очень тщательно сполоснули остатками общей воды и, распустив на полоски исподние рубахи погибших товарищей, примотали к животу. Полулёжа прислонили страдальца к стенке окопа и, положив рядом винтовку, поставили условие: руки, ноги целы – в прорыв пойдёт сам. Боец согласился, перестал хныкать, сосредоточенно грызя ногти на грязных, в засохшей крови пальцах.
Из собранных в траншеях подпирающих стенки жердин и плащ-палаток соорудили носилки, распределились. Осталось семеро свободных, включая самого взводного. В носильщики пошли один из сержантов и легкораненые. Договорились, что после захвата балки оставшиеся в живых бойцы, догнав товарищей, помогут с ношами.
Снова полетели мины; фашисты продолжали расходовать боекомплект, время от времени на чистом русском языке, голосами пленных солдат из четвёртой роты, предлагали защитникам сдаться. Обещали жизнь и еду, чего Алексею, памятуя о расстрелянном им бедняге Хорсте, совсем не светило. Хотя, глядя на своих изувеченных бойцов, вспоминая умирающего комбата, убитого им утром немца, было уже не жаль. Да и… как давно это было – сегодняшнее утро! Большая часть ребят погибла с того утра, а день ведь ещё не закончился.
Все Лёшкины мысли крутились вокруг одного: «Скорее бы стемнело! Мочи никакой нет вот так, обхватив колени руками, сидеть на дне этого проклятого окопа, ничего не делать и только после каждого вражеского залпа напряжённо прислушиваться к шипению падающей мины – куда на этот раз прилетит?!»
