Вы боитесь… Не стоит отрицать — я вижу. Как вас знобит, как дрожат ваши руки! Успокойтесь. Вдохните свежий лесной воздух. Не правда ли, прекрасна эта музыка ветра и листьев? Не правда ли, глубок и покоен сон в лесу? Ложитесь вот здесь. Не спешите. Куда вам теперь спешить? Ведь человек, которым вы были когда-то, уже мёртв. Да и разве существовал он когда-либо?
Так уж повелось с незапамятных времён: у каждого леса должен быть свой хранитель. Спите и слушайте, что шепчет вам лес. Завтра утром новый хранитель вернёт в лес жизнь, и снова зашумит листва и запоют тысячи птичьих голосов. Так было до нас, так станет после нас. Так будет завтра. А сейчас спите и забудьте обо мне. Меня больше нет.
Холодно. Страшно. Темно. Утопая в снегу, куда-то бредёт, дрожа и всхлипывая, ребёнок, совсем ещё кроха. Он потерялся, выбился из последних сил, и вот уже холод нежно и крепко обхватывает худенькие плечики, гладит по головке, ласково целует в лобик. Едва слышно шепчут заледеневшие губки: «Мамочка, мне страшно здесь одному!» Пальчики ломит от мороза, ледяной ветер забирается под ветхое пальтишко. Маленькие ножки увязают в глубоких сугробах, прозрачные слезинки стынут на детских щёчках. Малыша знобит, клонит в сон, он вот-вот упадёт, но всё равно идёт вперёд и вперёд, сквозь страх и усталость. К свету, теплу, людям. Туда, где живёт надежда. Надежда помочь маме. И вернуться домой.
Поздней ночью лес — чёрен. Зимней ночью лес — бел. Звёздной ночью лес — в серебре и алмазах. Новогодней ночью в лесу — ребёнок, который хочет вернуться домой.
Звон колокольчиков лёгким ветерком скользит между деревьями и рассыпается где-то высоко в небе, перекликаясь со звёздами. Не потревоженный ногой человека снег вспыхивает разноцветной радугой. Дивная ночь, не правда ли, сёстры? Только в такие нам и гулять, только в такие нам веселиться. Пусть поёт метель, пусть крепчает мороз! Танцуйте, сёстры, танцуйте! И я буду танцевать вместе с вами.
Переливчато звенят звезды, срываясь с небосвода. Серебряно звенят снежинки, падая на землю. Горько звенят слёзы, скатываясь по щекам. Плакать? В такую ночь? Как можно?!
Ребёнок… Человеческий, надо же! Что ты здесь забыл, человечек? Что ты делаешь в лесу в нашу ночь, в колдовскую ночь? Как смеешь плакать, когда всё вокруг ликует и смеётся? Ну, почему молчишь?
Он смотрит и не говорит ни слова. В его глазёнках, чёрных-чёрных, бесконечная усталость. У меня перехватывает дыхание. Человечек, ты ещё слишком юн, чтобы так смотреть. Ребёнок, ты ещё слишком мало знаешь, чтобы быть настолько обречённым. Куда делись люди, которые должны беречь тебя? Как оказался ты здесь один?
