Губы её смеялись, очень хотелось впиться в них со всей силой озорного удальства, которое так и гуляло в крови. Но он неожиданно струсил делать это перед всеми. А раньше никогда не трусил. За актерско-писательским столом на них весело поглядывали. Все, кроме Оли, которая отчего-то грустила, а к концу танца совсем помрачнела. «Ревнует что-ли» – подумал Саша, но тут же забыл об этом, повернувшись к запыхавшейся девушке.
«Подышим?» – нетерпеливо проговорил он и, не дожидаясь ответа, потянул Нину на лестницу.
Они спустились на первый этаж и, словно две давно застрявшие в маленьком скворечнике птицы, с облегчением вырвались наружу. В ту же секунду Саша бросился целовать её лицо – подбородок, розовые щеки, засахаренные дешевыми сладкими коктейлями губы. Нина, поначалу инстинктивно упершаяся локотками в его полукашемировый свитер, чуть задохнулась, а потом обняла и приняла в свои чуткие тонкие пальцы всё с ней происходящее.
«Поедем ко мне? Поедем?» – Саша чувствовал какой-то лихорадочный озноб и сводящий всё внутри животный страх – вдруг откажется? Она молчала и целовала его в ответ, привстав на цыпочки, обвив белыми руками загорелую сашину шею. «Ты же не боишься? Я хочу тебя, очень… давно…» Дыхание сбивалось, и он начинал снова: «Давно… наконец ты здесь»
«Да, хорошо, хорошо», – словно в забытьи проговорила она. Саша отстранился. «Правда?» Она опустила голову и быстро закивала.
Он сидел на заднем сиденье такси рядом и, всё страшась перемены в её настроении, шептал:
«Тут всего пару минут, уже почти». Она вдруг глянула на него без улыбки, зрачки были так широки, что кобальтовые глаза казались чёрными: «Какая разница – далеко или близко? Я не убегу». И он, пристыженный, зарылся лицом в её прохладных от ночной весенней мороси ладонях.
Едва вскочив в открывшийся проём двери и почувствовав батарейное тепло, сгрёб её в охапку. Но темнеющая голыми стенами убогая конура, зацепленная краем глаза, расхолаживала. Саша включил свет. «Где моя вежливость! Заходи, раздевайся. Что-нибудь выпьешь?»
Она быстро огляделась и прошла прямо в его махонькую комнату. Встала там. Ничего не услышав, Саша вернулся с кухни, одной рукой удерживая две тонконогие рюмки и выжидательно глянул.
«Мне другое нужно». Она нащупала что-то сбоку своего длинного платья, потянула вниз, потом чуть нагнулась и взялась за подол.
Рюмки со звоном шмякнулись на грязный пол и, кажется, обе разбились. Подхватив девушку на руки, Саша подлетел к узкой кровати и опустил её на мятое покрывало.
