Возвратившись из командировки, прямо на перроне, сам не зная почему, я спросил у встречающих:
– Как она?
Меня поняли, даже не уточнив, кем интересуюсь, и.… я встретился-таки с тем, страшным, о чём боялся даже думать последние три года:
– Умерла.
– Нет! – Запротестовал я, и уже сквозь рыдания едва расслышал, что «всё к тому шло».
За последний год у собаки дважды отказывали задние лапы, но я категорически не соглашался считаться с её немощью. Из одной лишь любви, она каждый раз приходила в себя, поднималась, и снова шла за мной, куда бы я её не позвал. Иногда, обращаясь ко мне взглядом, она интересовалась: «Зачем я тебе, такая?!», после чего просила разрешения уйти. Я неизменно отказывал ей в этом, а для убедительности мотал головой, да решительно и громко произносил: «Нет». Собака покорно вздыхала, и, не смея ослушаться, продолжала жить. И вот, ловко воспользовавшись мои отъездом, она поспешила сделать то, о чём так долго просила.
– Как… Как она могла?!!! Я же не позволил!!!
– Но тут …ещё одно, – Едва разобрал я из пучин своего горя.
– Что? Что ещё?!
– Кот…
– А что с котом?
– Он тоже…
– Что?!!!
– Он умирает…
Я не понимал, как может происходить такое с котом, который в пять раз моложе собаки.
– Объясните толком. – Попросил я.
– Сейчас сам всё увидишь.
Когда мы вошли в дом, первое, что бросилось в глаза – распластанное на кровати серое тело.
– Эй, кот… – Тихо позвал его я.
Услышав мой голос, он пошевелился, дёрнулся, попытался ползти навстречу, и рухнул на пол.
Почти невесомого, я подхватил его на руки, прижал к себе и почувствовал, как оглушительно работает крошечное сердце, стараясь достучаться до меня, разбудить сострадание, жалость.
– Да что ж это, бедный… Что случилось? – Спросил я у домашних, и они поведали мне о том, как, едва собака ступила за ворота своего собачьего рая, как кот завалился вдруг на бок. Его голова обвисла, и он как бы забыл – как это, ходить.
– Всё произошло как-то сразу. – Уверяли меня. – В один миг. И ещё… он не может глотать, разучился.
Сжимая в руках то, что осталось от некогда весёлого, почти круглого кота, – горсть хрупких косточек, обёрнутых гладкой кожей, я лихорадочно соображал, что можно предпринять. И, пока набирал в шприц лекарство, поил, баюкал и обтирал после приступов тошноты, думал о том, что от горя умирают не только люди, а вот, гляди-ка ж ты, коты тоже умеют делать это.
До этого времени, я совершенно не мог предположить, что кот и собака дружны. Не задумывался об этом, не замечал. Мне казалось, они живут рядом, как посторонние. Обстоятельства вынудили делить кров и любовь к одному человеку, но, по отношению друг к другу, это не обязывало их ни к чему. Так казалось. Но теперь, глядя на то, как страдает кот, я начинал припоминать такие моменты, которым раньше не придавал значения.
