По пути домой Катя притормозила у знакомого окна. На неё через стекло таращился полосатый кот с жёлто-зелёными, как виноградины, глазами. Катя познакомилась с ним летом, когда он был ещё котёнком.
Тогда Мурзик был ничей. Возвращаясь со школьного стадиона, Катя услышала жалобный писк в кустах возле подъезда старого двухэтажного дома. «Кис-кис», – позвала она почти машинально, и из зарослей выбралось маленькое взъерошенное чудо на кривоватых лапках и с разбитым носиком.
Вид у котёнка был такой жалкий, что у Кати из глаз выкатились три слезинки – две из правого и одна из левого. Она присела и погладила малыша, который тут же принялся петь для Кати бархатную песенку.
– Что же мне с тобой делать? – вздохнула девочка. – Папа, может, и согласится, чтобы ты жил у нас, а мама ни за что.
– Ты что плачешь, красавица? – неожиданно раздался над ухом немолодой, но бодрый голос. Катя испуганно обернулась. На неё весело и добродушно смотрел старичок, почему-то показавшийся Кате знакомым. Лицо у него было в мелких смеющихся морщинках, а волосы совсем белые. Зато спина у старичка была прямая, как на учебном плакате «Правильная осанка».
«Да ведь это Александр Матвеевич! – вдруг вспомнила Катя. – Он когда-то у старшеклассников физкультуру преподавал.»
– Вот, – всхлипнула девочка и вытянула руки, держа котёнка подмышки. – Носик разбил. И голодный.
– И ничей, – закончил Александр Матвеевич. Он присел на скамейку, поставил рядом шуршащий магазинный пакет и неторопливо выудил из него упаковку влажного корма.
– Вот так, – сказал он. – Хоть и для собак, а есть, пожалуй, будет.
Александр Матвеевич осторожно надорвал блестящий конвертик и выдавил на ладонь несколько мокрых кусочков (Кате показалось, что они пахнут довольно аппетитно). Котёнка усадили на скамейку рядом с Александром Матвеевичем, и проголодавшийся зверёк принялся за угощение.
– Плакать тут ни к чему, – сказал старичок рассудительно. – Слёзы, как говорится, погоды не сделают. А вот местечко в моей однушке этому котофею найдётся. Жучке будет компания.
– Она же его покусает! – перепугалась Катя.
– Кто? Жучка? Да у неё и зубов-то уже нет, – рассмеялся Александр Матвеевич. – Да и вообще, она сроду никого не кусала.
Так Мурзик нашёл себе дом.
И вот теперь почти взрослый кот глядел Кате в глаза с каким-то недоумением.
«Ты же не взяла меня к себе, – словно говорил Мурзик. – Отдала другому человеку. Нет, мне здесь хорошо – Александр Матвеевич такой добрый и Жучка совсем не вредная. Но если я тебе не нужен, зачем ты почти каждый день приходишь сюда?»
