– Все хорошо, – маску я сняла и отдала врачу, – могу я к ним подойти?
Он явно не ожидал от меня такого рвения и ответил чуть неуверенно:
– К-конечно.
Мужчины. Женщины. С теми, что были в сознании, я говорила. Объясняла кто я, и зачем здесь.
– Я слышал, что вы молоденькая, – подмигнул мне один мужчина с перемотанной головой, – но Моран что-то совсем девчонку нашел. Вы не подумайте, леди, вы прекрасны, как весна, но жалко вас. Либо мужчины еще даже не нюхали.
Доктор краснел за каждого пациента по отдельности.
А мне было даже приятно. Эти северяне все переводят в шутку. Даже отрезанную конечность.
– Вы благословите мою деревянную ногу, Ваше Величество? – прокричал один старик через пару кроватей от меня, – и поцеловать в щеку, если можно. Вашего мужа же тут не имеется?
– Ради бога, – Гирн уже закрывал лицо рукой, – деревенщина. Простите.
– Перестаньте, – улыбнулась я ему, переходя к следующему больному, – Я не вижу тут ничего оскорбительного. Пусть говорят, что хотят.
Потому что завтра, некоторые из них, уже ничего сказать не смогут. Никогда.
Яд, подсыпанный в воду, убивал медленно и незаметно. Не давал ранам затягиваться, прогрессировал на самых слабых местах. Люди лишались слуха и зрения.
Когда я уделила внимание каждому больному, и дошла до конца здания, заметила еще одну, с табличкой: «не входить».
– Умирающие. Те, кто пил у самой границы. Половины уже нет в живых, оставшиеся там. Те, кто безнадежен.
– И ваша сестра?
– К сожалению.
Эту палату оставили напоследок. Чтобы я полностью укрепилась в мысли, что этого сумасшедшего Рена, короля Запада, надо стереть с лица земли.
Ни криков, ни вздохов, ни суеты тут не было.
Люди лежали спокойно, глядя в потолок. Некоторые беззвучно плакали.
Доктор сразу подошел к одной из женщин и склонился над ней.
В этом месте мне не хотелось говорить, кто я. Не хотелось тревожить их или будоражить. Я просто стояла у порога и смотрела, не понимая, что делать.
Доктор вдруг повернулся ко мне и махнул рукой.
Я подошла.
Женщина, лежащая на постели, больше напоминала куклу, нежели человека. Бледная, почти прозрачная, кожа и глаза, стеклянные, зеленые. По грудь она была укрыта белой простыней.
– Вы королева, – прошептала она хрипло, – мне брат сказал.
– Да, – присела я на колени, чтобы быть ближе к ее лицу.
– У меня есть дочь…– каждое слово она будто вытаскивала из себя щипцами, – и больше ничего нет. А ваша дочь – это Север. Задача матерей – защищать своих детей. Я защитила свою. Теперь ваша очередь, королева. Нас не станет, но вы не беспокойтесь. Нас тысячи. Больных и умирающих. Но будут и живые. О которых надо заботиться. О моей дочери, например. Я хочу, чтобы она была жива. Я хочу, чтобы больше никто и никогда не подлил яду в ее молоко, и молоко моих внуков. Перед смертью, пообещайте мне, юная леди, только одно – что никогда не допустите этого. Не дадите в обиду свою дочь.
