Агент, глядевший на него со всем преимуществом власти этих трех минут, — когда человек может бесноваться и даже треснуть и все-таки подождет, будь хоть сам нарком, — агент при слове «любезность» начал откидываться на стуле, словно предложили ему неимоверную гнусность.
— Любезность? — протянул он зловеще, как из могилы.
Человечек втянул шею.
— А что я сказал? Ну да, любезность, как принято между людьми…
— Принято между людьми… (Казалось, рука пароходного агента, ползет к телефонной трубке.) Человечек сошел с рельс. Но не надолго. Снова взорвался страстным нетерпением.
— Мне нужно две одноместные каюты… Я рисковал сломать шею на ваших проклятых мостовых… (Повернулся к раскрытому окошечку, — где яснее шум колес.)… Сейчас сюда нагрянут с поезда… Вы можете ответить, когда я спрашиваю? Язык у вас отвалится? Есть свободные каюты? Есть? Нет? (Вдруг петушиным голосом.)… Бюрократизм!
Часы бьют половину второго. Агент, с кривой усмешкой нехотя сдавшегося человека, закуривает и мертвым голосом:
— Что вам нужно, гражданин?
Oт неожиданности человечек выпучился, попятился.
Снова подскочил:
— Две одноместные каюты первого класса рядом…
— Ваши билеты…
Началось внимательное рассматривание билетов. Человечек переступал заграничными башмаками. Шум пролеток приближался.
— Свободных кают нет, — жестом, в котором не было никакой надежды, агент вернул билеты. Пододвинул пачку телеграмм, лизнул плоский палец, начал их перелистывать, не замечая, что у человечка шея потянулась, вытянулась, зрачки забегали по текстам депеш.
— Билет могу прокомпостировать, — сказал агент, — но поедете в рубке первого класса до Саратова…
Морща лоб, как понтер, он читал вполголоса: «Безусловно забронировать две одноместных первого класса для иностранцев мистера Скайльса и мистера Смайльса».
Мгновенно пухлая рука человечка пронеслась мимо носа пароходного агента и упала на телеграмму:
— А это же что, черт возьми! (Схватил депешу.) «Безусловно забронировать»… Телеграмма наркоминдела! На каком же основании у вас нет кают? Головотяпство! Вредительство! (Агент мигнул, в глазах его появилось что-то человеческое.) Я буду жаловаться. Где телеграф? Мистер Скайльс и мистер Смайльс, — это же плановая поездка… Палки суете в колеса?
Под напором страшных слов агент торопливо мигал. Рефлексы его пришли в крайний беспорядок. Он ничего не спросил, ни фамилии человечка, ни тогопочему именно он берет каюты Скайльса и Смайльса, — словом, в полнейшей путанице мыслей протянул ему два ключа:
