— Выходит, Ярослав действительно любил меня. Приятно узнать это на старости лет… У меня действительно были агатовые бусы, но они порвались, когда мы заваливали пещеру. И большая часть камешков разлетелась, а оставшиеся я раздала всем на память. Даже Тийу дала, хотя она, возможно, меня ненавидела.
— А вам совсем неинтересно посмотреть, что там сейчас? Вдруг вы найдете остальные камешки?
Саша улыбался так ласково, что даже Лильку потянуло погладить его по голове.
— Где — там? — с подозрением спросила Иоланта Сигизмундовна. — На месте нашего поселения? Ты опять об этом немыслимом походе? Да вы с ума сошли! В мои-то годы лезть в скалы?
— А когда еще?
— Когда еще, — повторила она и задумалась. — А действительно… Других приключений ожидать не приходится. Чем, скажите на милость, лучше умереть в больнице или в собственной постели, нежели во время путешествия в свою юность?
Пропустив мимо ушей неприятное слово "умереть", Лилька опять вскочила:
— Так вы согласны? Вы поедете?
Иоланта Сигизмундовна предупреждающе вскинула руку и произнесла ледяным тоном:
— Только при условии, что Наташа едет с нами. Я не могу доверить свою персону каким-то… детишкам.
"Да пускай обзывается! — радостно разрешила Лилька. — Главное, что мы ее уговорили, а то сами сто лет бы искали! Или двести…"
— Мама согласится, — заверил Саша. — Разве она упустит случай взглянуть на такой орган?
Саша понимал, что уговорить маму будет не так просто, как он пытался представить. Но Лилька так ликовала и уже так ясно видела себя в этих неведомых скалах, что он не решился хоть слегка разочаровать ее. Теперь он ломал голову над тем, как бы ненадолго от нее отделаться, чтобы поговорить с мамой с глазу на глаз. Ему казалось, что так она его быстрее поймет, ведь им привычнее было находиться наедине друг с другом.
Как-то она объяснила ему, что про такие беседы еще говорят: "Tet-a-tet", и Сашка запомнил, но не произносил этого вслух. Ему казалось, что сказанное мальчишкой это выражение станет вычурным, а он сам будет выглядеть глуповатым. Ведь ему всегда казались совсем даже не умными те из его ровесников, кто изо всех сил пыжился, чтоб выглядеть взрослым, и говорил со взрослыми интонациями, и употреблял выражения, которые звучат, как написанные. Это было смешно, только почему-то некоторые ребята этого не понимали.
Сашку же вполне устраивали его двенадцать лет, и он еще ни разу, ни дома, ни в школе не заявлял, что он уже взрослый. Наоборот, когда на новогоднем вечере пожилая завуч ласково спросила, почему такой симпатичный мальчик никого из девочек не приглашает танцевать, он неподдельно удивился:
