Монах Агапит потом рассказывал, что Софья застонала, когда он над нею склонился, и всё что-то пыталась ему сказать, но лишь беззвучно открывала рот. Она пыталась сказать, что в избе остались дети, но самой избы к тому времени всё равно уже не было.
Монахи наскоро соорудили носилки, положили на них раненую и отнесли к небольшому скиту, где оба жили.
Агапит занялся раной Софьи, а второй монах, помоложе, отправился в Лебедянь, чтобы предупредить горожан о нападении татар. Да чтоб прислали людей с лопатами похоронить погибших.
Когда сегодня у её избы спешилось несколько всадников, Прозора поняла, почему вдруг перед нею явились тени прошлого.
– Отчего люди не могут жить в мире? – спрашивала мужа Анастасия, прислушиваясь к ровному биению его сердца.
Теперь, когда она была на восьмом месяце беременности, Аваджи особо берег её, боясь навредить ребенку. Он сдерживал свое желание и шутил, что пусть только родит, а уж он своё возьмет.
Зато они стали друг с другом подолгу разговаривать.
– От того, что одни жадные, другие – бедные, а третьи – ленивые, – отвечал он.
Анастасия улыбнулась.
– У тебя, душа моя, на всё есть ответ. Уж не шутишь ли ты надо мной?
– Я сразу отвечаю от того, что в свое время и сам задавал себе те же вопросы.
– Жадных и бедных ещё можно понять, но ленивых…
– Это просто, голубка. Ленивый работать не хочет, а жить хочет не хуже других. Вот он садится на коня и едет отбирать то, что другие заработали тяжким трудом.
– А ты какой?
– Я – глупый.
– Зачем ты на себя наговариваешь?
– Это так и есть. Я нашёл тебя. Разве не стоит такая находка всех сокровищ мира? По-хорошему, надо сажать тебя на коня и ехать куда-нибудь подальше отсюда. Но нет, мне мало и этого. Я хочу продолжать грабить других, чтобы самому жить, не зная нужды.
Анастасия вздрогнула.
– Разве может быть счастливым грабитель?
– Правильно ты говоришь, Ана, бог меня за такое накажет.
– Не накликай беду! – она поднесла было руку ко лбу, чтобы сотворить крестное знамение, но в последний момент убрала и истово подумала про себя: "Спаси, Христос!"
Как Аваджи и предполагал, если хан ему Заиру и подарил, то старшей ханум за девушку пришлось заплатить. Впрочем, на удивление, немного. Потому Аваджи такая щедрость насторожила: Эталмас ничего не делала просто так. Но, с другой стороны, какой у неё мог быть интерес к бедному юз-баши? Разбогатеть-то он ещё только собирался!
Он подождал у желтой юрты, пока Заира собирала свои вещи, и, посмотрев на её тощий узелок, испытал некоторое раскаяние. Разве не права Ана, говоря, что Заира в своей судьбе не виновата? Ведь не укради её нукеры Тури-хана, вышла бы замуж за хорошего человека, рожала бы ему детишек…
