– Приступим.
Последующий час был непрерывной борьбой между моим упорством и стремлением Колина меня игнорировать. Его губы кривились, но и мои – незаметно – тоже. Возможно, его невежество было лишь притворством, но я начала с первых страниц учебника, разъясняя ему простейшие арифметические действия. Он выражал тоску всем своим видом. Вероятно, я уже могла позволить себе уйти с шансом вернуться завтра. Но желание сбежать пропало. Да, здесь, в этой комнате, я ощущала тоску и дискомфорт, но и за ее пределами мне не стало бы намного лучше. Я начала испытывать к Колину нечто схожее с тем острым интересом, который почувствовала к Натали. В ней было что-то, вызывающее симпатию, как бы груба она ни была; в нем было что-то отталкивающее, что наверняка ощутилось бы и в случае, если бы он изо всех сил пытался вести себя хорошо. Замкнутое и пугающее существо, он был заточен в теле маленького мальчика, но в холодном блеске его глаз и привычке морщить лоб, в его едких фразах, брошенных мне, проступал угрюмый взрослый. Стали ли причиной его мрачности болезненность и одиночество? Наверное.
Колин заметно устал, и, отложив учебник в сторону, я попыталась разговорить его, но краткие ответы сочились раздражением.
– Почему ты кричал вчера?
– Мне было скучно.
– Только поэтому?
– И чтобы заставить Леонарда побегать.
– Тебе нравится его внимание?
– Мне нравится его беспокоить, – Колин смотрел в потолок. Ответив, он каждый раз плотно сжимал губы.
– Разве ты не любишь его?
– Конечно, нет. Чего ты смотришь на меня? Он мне не отец.
Я перевела взгляд на сомкнутые занавеси.
– Ты часто выходишь погулять?
– Я никогда не выхожу наружу.
– Нежели тебе нравится лежать целыми днями в этой комнате?
– У меня болят глаза, голова, ноги. У меня нет сил на прогулки, – огрызнулся он, и мне стало жаль его. Как он живет вот так, один в темноте? Сомневаюсь, что Леонард посещает его часто.
– Ты проводишь много времени в одиночестве…
– Так лучше всего. Хотя я не возражаю, когда приходит Леонард.
Я не должна была спрашивать, но спросила:
– А Натали навещает тебя? – и закусила губу.
Он молчал несколько почти незаметных секунд, потом ответил:
– Иногда.
Даже если бы я не слышала, как жестоко Натали отзывается о нем, я догадалась бы, что он лжет.
– Редко, – уточнил он, но в его глазах читалось отчетливо: «Никогда».
Лицо Колина сморщилось, потом разгладилось. Я не знала, как продолжить наш шаткий разговор, но Колин спросил:
– Ты же видела ее?
