Рейчел показывает на женщину в голубой тунике с гербом, изображающим глаз на красном фоне.
– Это Майси. Она капитан харкеров.
– Я слышал, что самые жуткие – венеуры, – замечает Рамеш. – Наверное, поэтому они ходят в черном.
Я смотрю в другую сторону, на мужчину в черной тунике, на бархате вышит белый ястреб. Я склонна согласиться с Рамешем, учитывая то, что лорд Элленби прошлой ночью именно одному из них приказал стереть мою память.
– Я еще не встречался с капитаном рыцарей, – продолжает Рамеш. – Ох, я очень, очень, очень надеюсь, что понравлюсь ему.
– Ему? – спрашиваю я, поглядывая на женщину с дредами на голове.
– О, Эмори, вон та, не капитан. Судя по всему, настоящий капитан уже несколько месяцев отсутствует.
– Почему? – спрашивает кто-то, наклоняясь к Рамешу.
– Никто не знает, – тоном заговорщика отвечает Рамеш.
– Или никто не хочет нам говорить, – замечает Олли.
Я оглядываюсь на Эмори. Каким бы интересным ни казалось отсутствие капитана рыцарей, его здесь нет. А Эмори есть.
– Итак, – говорю я, – теперь я знаю, что люди в зеленом с золотым пером – рееви, но кто вон те ребята?
– Те, что в белом, со змеей вокруг жезла? Это аптекари.
Рейчел начинает что-то говорить, но тут общее внимание привлекает лорд Элленби, и мы все умолкаем.
– Сквайры! – гудит лорд Элленби. – Добро пожаловать в Стоунхендж.
– Он немножко не такой, как та бледная копия, которую вы знаете в Итхре, – скалит зубы Мерлин. – Тот Стоунхендж построен всего лишь людьми. А этот придуман мной и такими, как я.
Мерлин выходит вперед, и то же делает женщина, похожая на сказочную принцессу. Лиф ее платья украшен живыми цветами, а длинная юбка спадает к земле волнами шелка и шифона. Из-под подола выглядывает белая туфелька без задника. Длинные, розовые с золотом волосы женщины распущены, и только они и прикрывают ее плечи. Она разводит руки – и между ними собираются инспайры. Люди вокруг меня ахают, когда искры света начинают танцевать в воздухе и наконец образуют арфу.
– Невероятно… – шепчет Рамеш.
Женщина открывает рот, и мне уже не до ответа.
Ее высокий голос как будто исходит не только из горла, он рождается прямо в воздухе вокруг нас, из костей за нашими спинами, из моей собственной груди. Слова звучат тихо, но они вплетаются в мои мысли.
– Эта история, – произносит голос, – о феях, о первых людях, о той нити, что связывает нас…
Это не совсем песня. В ней отсутствует различимая мелодия, нет рефренов. Но это и не обычный рассказ. Пока женщина поет-говорит, в моей голове вспыхивают картины, словно сон наяву.
