– Минуточку! А как же насчет…
Она повышает голос:
– Никогда и мысли о ней как личности, только о том, какую бы выгоду из нее извлечь. Никогда никакого сочувствия ее переживаниям. Вечно воображения не хватает, чтобы понять, что она, может быть, просто мечтает о капле нежности и симпатии, что она тоже женщина и в определенных ситуациях, в определенных обстоятельствах и настроении не может обойтись без мужского внимания, без услуг мужского тела – совершенно естественно, как всякая женщина; и, между прочим, это ничего общего не имеет с какими-то там унижениями и… – Она переводит дух. – Но какое все это имеет значение, если его сиятельство, кто бы он ни был, желает иного. Если он желает играть в собственные игры, оставляя ее…
– Да не я же все это начал!
– …рыдать от отчаяния. – Она отворачивается, устремляет взгляд на стену. – Если бы она существовала, разумеется.
Он снова принимается рассматривать пальцы на ноге.
– Так насчет халата. Вы предпочитаете какой-то определенный цвет? И ткань?
– Я вас ненавижу!
– Как насчет зеленого?
– Вам это такое удовольствие доставило бы, правда? У нее хватило наглости возражать против того, чтобы с ней обращались всего лишь как с объектом сексуальных притязаний, так пусть катится. Отбросим ее назад, в ничто, как сношенный башмак.
– Но ты же сама об этом просила, всего минуту назад.
Она яростно взирает на него – миг, другой, потом быстро поворачивается и ложится на бок, спиной к нему, лицом к противоположной стене.
– Ни слова больше не скажу. Ты просто невозможен. – Пять секунд длится молчание. – Ты точно такой же, как все мужчины. Как только этот ваш нелепый клочок плоти между ногами получил свое, тут же стремитесь от нас избавиться поскорее.
– Если бы это соответствовало действительности, я бы уже давным-давно от тебя избавился. Просто ты только что убедила меня, что я могу делать все, что мне заблагорассудится.
– Точно.
– Что «точно»?
– У меня нет никаких прав. Сексуальная эксплуатация несравнима с онтологической{49}. Можешь уничтожить меня через пять строк, если тебе так захочется. Выбросить в мусорную корзину и даже думать обо мне забыть.
– Боюсь, для этого нет ни малейшей возможности.
– Забудешь, забудешь. Как все другие.
– Какие еще другие?
– Что за абсурдный вопрос? – Она бросает на него презрительный взгляд через плечо. – Ты что, хочешь сказать, что я у тебя – первая?
– Н-ну… возможно, что не совсем первая.
– И возможно, что и не последняя?
– Возможно.
