Теперь глубоко вздыхает лежащая на кровати девушка. Однако смотрит она по-прежнему в дальний угол комнаты.
– Мне достаточно лишь взглянуть на тебя, как ты лежишь тут в позе Венеры Роксби, чтобы понять, как все это было нелепо. Вполне очевидно, что к сегодняшнему дню она превратилась бы в склочную старуху в бесформенном драном пальто, из тех, что роются в помойках, бормоча что-то себе под нос… если бы она и вправду существовала.
Эта несколько неожиданная концовка (или апосиопесис{48}) вызвана предшествовавшим ей движением той, что лежит на постели. При упоминании Венеры Роксби она повернулась и села совершенно прямо. Теперь, скрестив на груди руки, она взирает на мужчину на стуле; губы ее плотно сжаты, глаза тверды, словно обсидиан.
– Ну, теперь вы наконец закончили?
– Да.
– Уверена – ей очень хотелось бы быть старой, заезженной клячей. Тогда, по крайней мере, она могла бы уйти на покой. Куда-нибудь в такое место, где нет – просто не существует – мужчин.
– Но это вряд ли имеет хоть какое-то значение. Ее ведь тоже не существует.
– Я говорю так, опираясь на ваше же допущение.
– Которое сугубо гипотетично – до смешного.
– И сугубо шовинистично – по-мужски.
Он встряхивает головой и принимается рассматривать пальцы на собственной, закинутой на колено ноге.
– Поразительно, что именно ты так говоришь.
– Что я принимаю сторону представительницы моего пола?
– Ведь если бы она существовала и ее здесь не было – это означало бы, что делать всю грязную работу она предоставляет тебе. Именно твоему телу придется подвергнуться грязным домогательствам и сексуальному унижению, удовлетворяя мои желания. А это превращает ее просто в сводню. Нет?
– Я замечаю, что вы весьма типично оставляете без учета всю связанную с ней историческую ситуацию.
– Я вовсе не уверен, что мне нравится тот чисто теоретический элемент, который ты… вы пытаетесь ввести в нашу дискуссию.
– В отличие от вас я – по воле случая – обладаю развитой способностью к состраданию и сочувствию. Я просто ставлю себя на ее экзистенциальное место.
– Если бы оно существовало. – Она возводит очи к потолку. – Ведь нам обоим ясно, что мы ведем совершенно абстрактный и ирреальный диспут. По сути своей подпадающий под ту же категорию, что старый схоластический спор о том, сколько ангелов могут играть в скакалки на острие иглы. – Он разводит ладони: – Слово предоставляется вам.
Она пристально смотрит на него:
– Подозреваю, что вам никогда не приходило в голову, как ужасно было бы занимать место – если бы оно существовало – и выполнять роль и функцию, которые никак не подпадают ни под один из биологических законов. В полном одиночестве. Без помощи извне. Без выходных. Постоянно переодеваться – то так, то этак, меняя обличья. Какая невероятная скука. Однообразие. Сплошное сумасшествие. День за днем подвергаться грубым издевательствам в мозгах самых разных людей, страдать от непонимания, профанации, унижений. И никогда – ни слова благодарности. Никогда…
