– Это проход дальше. Кидаю гранату, – и заходим. Йенс, прикрой!
Викинг смещается чуть правее, чтобы Курт не оказался на линии огня. Эмиль, как тень, следует за Йенсом. Мне остаётся только шагнуть влево, для симметрии. Подсвечиваю себе фонариком, и в этот момент луч выхватывает из темноты ещё один дверной проём, забранный решёткой. От неожиданности вздрагиваю:
– Здесь тоже проход!
Мы, не сговариваясь, замираем на месте. Викинг медленно направляет свет фонаря вправо и высвечивает точно такую же решётчатую дверь.
– Так, всем стоять! Осмотреться по сторонам! – командует Винсхайм.
Светим фонарями. Мощный сводчатый потолок, метровые стены, – пробить такую защиту не каждому снаряду или авиабомбе под силу. Итак, мы находимся в большом отсеке, из которого есть четыре выхода. Через один из них, тот, что сзади, мы зашли. Перед нами ещё три: один ведёт прямо, два в стороны. Нас четверо, разделяться опасно. Нужно больше людей, иначе мы эти подвалы никогда не проверим. Винсхайм как будто читает мои мысли:
– Ланге! Давай наверх, собирай отделение и всех сюда! Раушу доложишь, что нужны люди для осмотра подземелий!
– Есть собрать отделение и доложить командиру взвода! – я развернулся к выходу, убирая в кобуру пистолет. В тамбуре высветил идущую мне навстречу по стеночке фигуру Рюдигера.
– О, подкрепления в пути! Ты чего это на ощупь, Отто? Где твой фонарь?
– Ох, – горестно вздохнул Рюдигер, – фонарь мой того, разбился… И это, Макс, посвети: я кажется, у карабина ствол погнул…
– Да ладно? – засмеялся я, – неужели погнул? Извини, дружище: вернусь, – заценю! А ты иди вон туда, видишь? Где фонарики мерцают. Тут недалеко. Там тебе сейчас Винсхайм и посветит, и ствол выпрямит…
После подвальной темноты, полумрак церкви казался слепящим ксеноном. Вроде бы и пробыл внизу всего ничего, а глаза режет. Вокруг царит деловая суета: тут солдаты перебегают, занимая позиции у больших стрельчатых окон, здесь тащат скамью, там прикладами выбивают остатки оконной рамы, мешающие стрелять. Оглядываюсь по сторонам, но ни Рауша, ни офицеров не вижу. Ладно, пока соберём своих. Сложив руки рупором, кричу:
– Второе отделение второго взвода, ко мне!
Никакой реакции. Повторяю клич. Ага, вот они где. Подходят наши стрелки во главе с обер-гефрайтером Моделем. Все здесь: Краузе, Кляйн, Келер, Нойманн. Не успеваю и рта раскрыть, как вспыхивает ожесточённая стрельба со стороны Трёхарочных ворот, – оттуда, куда ушла первая штурмовая группа. Мы, не сговариваясь, бросаемся к окнам. За это утро я уже немного на слух научился определять: из чего ведётся огонь. Так вот, в данный момент, у Трёхарочных стреляли только немецкие карабины и пулемёты. Что там сейчас творится, – видно плохо: мешают деревья и дым. Скорее всего, первая штурмовая группа заняла ворота и оседлала мост. Может быть, даже встретилась с первым батальоном на Северном острове. Так что у них всё идёт по плану. Впрочем, у нас пока тоже без замечаний. Церковь взята, потерь нет.
