– Ну и сержант, – насмешливо протянул Гаврилов, – и форму подогнать не может, и нитки с иголкой нет. Я планшет тебе дал, – там посмотри, должны быть.
Действительно, порывшись в недрах выданной мне сумки, я обнаружил искомое. И швейные принадлежности, и несколько подворотничков: полный комплект.
– Нормально подшивайся, потомок, – не позорь предков! – ехидно произнёс майор.
– Да я на флоте служил…
– То-то я и гляжу, – руки не оттуда растут.
– Нет, чтобы помочь товарищу!
– Ага, щас! Криво пришьёшь, – оторву, будешь тренироваться, пока не научишься! Давай, приводи себя в порядок, а я пойду по позициям пройдусь. Не нравится мне что-то эта тишина…
Я прислушался: действительно, обстрел прекратился. Странно… Гаврилов вышел. Сняв гимнастёрку и накинув на плечи так же выданную мне шинель, – принялся за дело. Если с петлицами я проблем не испытал, то с подворотничком… Как его тут пришивать-то? Ладно, глаза боятся, – руки делают. Так, вроде бы, готово! Хотя… Вряд ли подворотничок должен быть в гармошку… Мда… Переделываем… А что, если взять их сразу два? Вроде бы, поплотнее получается… Открылась дверь и в каземат зашёл Касаткин. Увидев моё рукоделие, капитан восхитился:
– О! Хоть один нормальный сержант нашёлся! А то ходят все зачуханные… Не воины Красной армии, – а сборище оборванцев.
– Так им, может, некогда, – война ведь. Да и не у каждого нитка с иголкой есть…
– Это факт, – согласился со мной начальник штаба, усаживаясь за стол и доставая из планшета какие-то листки.
– Ещё восемь человек умерли, раненых, – покачав головой, стал делать какие-то отметки карандашом капитан, – Когда уже это всё закончится?
Снаружи раздалась стрельба, – такое ощущение, что прямо напротив нашего каземата. Касаткин вскочил и бросился к двери, вытаскивая на ходу пистолет из кобуры. Я, чертыхнувшись, отбросил гимнастёрку и схватил ППД. Что там ещё такое? Выбежали в коридор: пограничника у дверей не было. Стреляли явно наши, – из винтовок. Осторожно выглянул в амбразуру. Так и есть, – из ближайшей к нам потерны, слева, несколько бойцов ведут огонь куда-то вверх. Как был, в галифе, белухе и с автоматом, – бросаюсь к стрелкам.
– Куда стреляем? – интересуюсь у младшего сержанта-артиллериста.
– Да вон, – немцы по валу шастают!
– Дай-ка гляну…
Трава, синее небо, – никакого движения не наблюдаю. Видимо, спрятались. Командую прекратить огонь и прислушиваюсь. Точно, – на валу слышны голоса. Не там, конечно, куда стреляли бойцы, а намного ближе, – почти у нас над головами.
