Зачем он осматривал мои руки? Я нахмурилась. Неужели подумал, что я могла что-то взять? Ну конечно, так он и подумал. Поэтому и устроила представление с обмороком. Ну конечно, так он и подумал. Я сглотнула сухой ком. От собственных мыслей стало противно и грязно. Амгерр не доверяет мне, с самого начала я для него уличная девка, торговка, которая нагуляла себе приплод.
Вновь уткнулась в подушку и строго приказала себе спать. Иначе завтра просто не встану. Пусть Мортон катится в бездну к Тёмному Богу со своими подозрениями и неверием. Мне всё равно! Только при мысли о том, что будет завтра, меня бросало в дрожь. Он сказал, что будет разговор, а значит, встреча неизбежна, и мне нужно взять себя в руки, чтобы выглядеть стойко, хоть, конечно, после моей последней выходки это будет сделать непросто. Но я и не была неженкой, с каких пор стала ею? Я начала даже злиться, и это помогло мне уснуть.
– Что-нибудь ещё, господин? – служанка, поставив новый кувшин вина на столик, выпрямилась, ожидая распоряжений.
– Нет, больше ничего, – ответил, вырываясь из вязких мыслей, разминая затёкшие плечи.
Девушка замялась.
– Можешь идти, – поднял на неё тяжёлый взор.
Задерживая на мне взгляд, поклонилась, пошла к выходу. Тихие шаги удалились. Я лениво потянулся за кувшином, наливая в кубок тягучего питья, хоть до этого выпил больше дозволенного, просидев неизвестно сколько в тишине. Только это не помогло избавиться от упрямых навязчиво-смутных мыслей. Вместе с тем тело разрывала неудовлетворённость. Мне мало этого поцелуя, хотелось ещё больше, дальше.
Сделав большой глоток обжигающего питья, повернулся к двери.
– Стой, – приказал не слишком спешившей покинуть меня служанке.
– Вернись.
Девушка развернулась резко и торопливо прошла обратно, остановилась в двух шагах, как и положено прислуге, сложив руки в складках простенького опрятного платья, замерла в послушной позе, ожидая распоряжений. Я оценивающе обвёл её взглядом. Она в замке уже почти полгода, но только сейчас я заметил, что у неё тёмные волосы на прямой пробор, завязанные сзади в узел. Карие глаза и смуглая кожа выдавали в ней флеанку.
Девушка взволнованно задышала под моим пристальным вниманием.
Я поднялся с кресла, прошёл к ней. Взял за подбородок, поднимая лицо. Не глядя в глаза, склонился и впился в её губы. Служанка ахнула, ошеломлённая моим действием, но не отпрянула, задеревенела всем телом, умело отвечая на поцелуй. Её губы были такими же твёрдыми, как и тело. Губы скользили о губы, но ничего подобного, что произошло, когда касался горианки, не происходило. Не хотелось сжать её в охапку и как обезумевшему владеть её ртом. Я отстранился, выпустив из рук невольную жертву.
