– Пошла вон, – бросил, не глядя, отворачиваясь, направляясь к прежнему месту.
Смысл моих слов, верно, медленно дошёл до неё, но, всё же осмыслив приказ, служанка развернулась и прытью ринулась к выходу, пригнув голову. А я фыркнул: «Никакой изящности и женственности». Перед глазами Грез: тонкая, гибкая, как лоза, с волнисто-золотистыми чуть влажными волосами и зелёными, как тенистая роща, глазами, с мягкими чувственными губами. Тряхнул головой, испуская грудной рык. Взгляд выхватил каменную фигурку старца с орлом на плече – один из семи покровителей рода Амгерров. Семейный тотем, который был разделён по замкам.
– Я ведь хотел ей поверить. Мало того – обещал спрятать от этих псов, что охотятся на неё, – проговорил, прищурившись.
Вырезанные щёлки глаз старца выражали будто насмешку. Я сжал челюсти и отвернулся к святыне спиной. Опершись ладонями на стол, опустил голову.
Кровь шумела, по телу разливался огонь, сжигая лишнее напряжение, но только внутри было отвратительно гадко. Поднял подбородок. Взгляд упёрся в стоящую на столе фигурку богини-хранительницы с совой на запястье, искусно вырезанную из кости. Каждый изгиб вызывал восхищение. Я протянул руку и провёл по бедру прекрасной девы, коснулся отточенного личика. Перед глазами вновь возникла синяя накидка и зелёное застиранное платье на стройном теле, бледное лицо и невинный испуганный взгляд. Сердце забухало гранитом, вновь разгоняя кровь по жилам, наливая тяжёлой твёрдостью естество.
– И чего она себе позволяет? Думала разжалобить меня слезами, прикидываясь невинной овечкой? – схватил фигурку и поставил её на каминную полку, убирая с глаз. – Она оказалась такой же лживой подлой сукой, как и все остальные…
Тряхнул головой, пронизывая волосы пальцами. Ничто не помогало выкинуть её из головы. Ничего!
– …Проклятая торговка! – зло процедив сквозь зубы, опрокинул в себя жгучую жидкость, опустошив кубок досуха.
Сглатывая подкативший ком, отставил его, прижал запястье к носу, скривившись в кисло-горькой гримасе. А когда открыл глаза, в голову ударил жар, и всё поплыло. Как бы ни скверно было признать, но я хотел её, хотел ощутить под ладонями гладкость кожи, вдыхать запах тела Грез. Она всё же сделала что-то мне. Наложила своими тонкими нежными истёртыми мозолями пальчиками какой-то морок. Сколько мужчин её касались, и целовали эти губы? Ревность кольнула тупым ножом. Я рассмеялся.
– Кажется, нужно отправляться спать, – пробурчал себе под нос, затихая.
