Полночи я запрещала себе думать об этом, глуша растекающийся по телу огненный вихрь, и безысходно вспыхивала вновь и вновь. Эта встреча явно пошла мне во вред. Измучившись вконец бессонницей, в распалённой полудреме я слышала, как в комнату прокралась вернувшаяся из сада Тисса. Прачка тихонько разделась, стараясь не делать лишнего шума, и улеглась на свою постель, а я, тяжело выдохнув, незаметно утонула в спасительное небытие.
Обиртон, родитель замков близнецов, показался из-за сосновой чащи, утопая в утренней туманной дымке, подсвеченный золотыми лучами, что тянулись от горизонта. Я был редким его гостем, хотя, признать, появляться в нём хотел бы чаще. Подогнал жеребца – мой отряд уже свободно въехал в раскрывшиеся перед нами ворота, но не успел я появиться во дворе отцовского замка, как в суете ощутил неприязненный взгляд. Нашёл глазами мужской силуэт, стоявший в тени перехода, и тоже смотрел неотрывно, спешиваясь со своего жеребца.
– Я предупрежу его величество о вашем приезде, – поклонился молодой слуга и отошёл в сторону, поспешив в замок.
Сняв дорожные перчатки, я направился к крылу замка. Рисальд покинул своё место и двинулся мне навстречу.
Я до скрежета зубов стиснул челюсти: сегодня мне было особо паршиво, почти ночь без сна и дорога до Обиртона сделали своё дело, и, что говорить, появление Рисальда добавили ложку дёгтя и без того скверное самочувствие. Но мне к тому не привыкать. Судьба всегда была ко мне несправедлива, и если в ней и было где-то дно, то сейчас, кажется, я его достиг.
Лицо брата исказило презрение – Рисальд не скрывал его никогда.
Перейдя двор, я поднялся по ступеням. Мои шаги раздавались по каменному переходу и резко оборвались, когда я остановился напротив брата. Находясь в шаге, я ощущал смрад его злобы, когда он вперился в мои смеющиеся глаза. Моё появление его раздражало, но мне плевать на него и ту его лютую неприязнь ко мне. Отцу нездоровилось. Он держал ещё власть основательно, но кто знает, что может случиться завтра? Если его не станет, то моя и без того шаткая жизнь расколется вдребезги.
– Какого тёмного ты припёрся, Мортон? – с ненавистью выпалил он вместо приветствия.
У меня было не то самочувствие, чтобы бодаться с ним поутру, да и, признать, лень. У Рисальда преимущество, которым он без зазрения совести пользовался. Пусть моя мать была не знатных кровей, но я родился первым, с разницей с ним в несколько лет.
– Я тоже тебе рад, Рисальд. Ты мог бы не утруждаться встречать меня, я не просил тебя о том, – ответил равнодушно, бросая взгляд на пустующий внутренний двор.
