Наверняка королева тоже вышла, как только узнала, что я еду сюда.
Брат скривил рот, прожёвывая сказанное.
– Ты же прекрасно знаешь, что здесь ты нежеланный гость. Сидел бы в Урелтоне и не высовывался.
– Что именно мне делать, я сам решу. Я приехал не к тебе, а к отцу, – обошёл его стороной, но он перехватил меня за плечо, останавливая, повернул голову.
– Из-за тебя у нас неприятности, а ты намеренно пытаешься обратить на себя внимание?
– Что-то ещё хочешь сказать? – усмехнулся, его выпады всегда меня забавляли.
Рисальд сузил глаза, кипятясь ещё больше, и сейчас этим сильно походил на свою мать.
– Если нет, то отойди, – дёрнул руку из хватки, зашагал дальше по направлению покоев отца, затылком ощущая пристальный взгляд.
Рисальд будто чуял, что я собрался к отцу, тоже приехал. Слишком частым он стал гостем Обиртона.
Минув переход, я поднялся по лестнице, той самой, которой пользуюсь столько, сколько себя помню, обходя главный зал стороной. Привычка скрываться заложена с тринадцати лет, с того мига, как проклятие настигло меня.
Прежде чем войти, я стянул повязку с лица – перед отцом я мог показываться и таким, он настаивал не прятаться от него.
В помещении витал сквозняк, что залетал из распахнутых настежь окон, за которым раскинулись лесистые холмы и где-то у подножия – город. Я не нашёл Вальтора Амгерра ни на ложе, ни в кресле возле холодного камина. Должно быть, слуга ищет его. Прошёл чуть вперёд, осматриваясь.
– Доброе утро, – раздался его голос за моей спиной.
Я хмыкнул – отец умел застать врасплох.
– И ты будь во здравии, – повернулся и почтительно склонил голову.
Высокий и широкоплечий, каждая черта его лица выдавала древность и силу крови. Король был далеко не стар, но недуг, мучивший его с давних пор, изрядно иссушил: линия губ стала твёрже, под глазами тени, сеть морщин лучами расходились от тяжёлых век, волнистые волосы, зачёсанные назад, пронизаны серебряными нитями, у виска – особенно сильно. Волевая осанка и плечи стали более напряжёнными. Непривычно видеть его таким, хоть прошлый раз я был в Обиртоне месяц назад, и, казалось, он выглядел куда бодрее.
– Что тебе говорил Рисальд? – отец прошёл к камину, откладывая в сторону какой-то свиток, что держал в руке, опустился в кресло и жестом указал присесть напротив, и я не заставил его повторять дважды.
Значит, отец всё же видел нас.
– Ничего такого, о чём ты не знаешь, – хмыкнул я, проведя по волосам пятернёй, зачёсывая назад чуть растрёпанные с дороги пряди, опустился напротив отца в глубокое кресло, сцепив пальцы в замок, поднял взгляд.
