Сейчас, сидя в кабинете, понимаю, что не могу сосредоточиться на работе. Меня обратно тянет, домой, к Алине. Вадим мне сегодня рассказывает про то, какие фирмы наши партнеры, но я его не слышу. Он мне несколько раз рассказывает одно и тоже.
– Слушай Вадим, – начал я издалека, – помню, у бати была охрана. Где эти ребята сейчас?
Он смотрит на меня внимательно, обдумывая, скорее всего, ответ.
– А ты не хочешь спросить Илью об этом? – ожидаемый вопрос, и поэтому ответ уже давно заготовлен.
– Отцу не хочу говорить, потому что не хочу лишних вопросов, а они точно будут, – смотрю на него в упор.
– Зачем тебе? – опять ожидаемый вопрос.
– Да хочу одного придурка проучить.
Он вопросительно поднимает бровь, и я прям вижу в его глазах насмешку: – «Мажор».
– Так давай, я подсоблю, – усмехается он.
Урод. Еще мышцами своими поиграл, и ваще вылитый… забыл, как этого чувака зовут… а, Шварцнеггер.
– Нет, этот малый – профессиональный боксер, на рингах где-то бился.
Вот тут мне понравилось выражение его лица, он труханул. Усмехаюсь про себя. Вот тебе и мышцы, пук и все. Задумался Вадюха.
– Да ладно, не парься. Я думал, может, ты знаешь. Обращусь тогда к Палычу.
– Да, лучше к нему. У меня нет таких знакомых.
На этом его просветительская деятельность закончилась. Лиза, это секретарша, которую подогнала Татьяна Павловна, принесла документы на подпись. Все просмотрел, расписался и решил, что после обеда свалю домой.
Потому что уговорил Алину после просмотра квартиры съездить в боулинг.
Алина порадовалась тому, что засунула в сумку косметику, когда уходила от Эдика.
Стоя перед огромным зеркалом, она красилась, стараясь тонаком замазать этот пожелтевший синяк. Вспомнила про Эда, его звериный взгляд, и плечики передернулись от отвращения, а вот внутри ничего даже не дрогнуло, будто это не с ней было. Будто это не она пару дней назад пострадала от этого придурка. Да, это выражение очень подходило к нему. Чего этому уроду не хватало? Все ведь тянула на себе, захотелось большего? Жить он хочет вместе. Или он хотел не просто жить вместе, а…? Но он же ей родственник! Она тяжко вздохнула.
«Придурок…»
Осмотрела скулу, которую замазала тональным кремом. Конечно, можно было бы и сегодня идти на работу, потому что ничего не заметно. Но как хотелось на себе почувствовать заботу любимого мужчины. Любимого? Точно, это слово подходит к тому, что чувствует Алина.
Костик так настаивал на том, чтобы она осталась дома, что грех было отказать себе в таком удовольствии и побездельничать еще один день. Хоть сегодня и бездельничать было некогда после того, как Алина, выдержав продолжительный спор, убедила Костика в том, что ей нужна отдельная жилплощадь. И вообще, как он себе это мог представить? Что она должна сказать маме? «Мама, я ушла от Эдика и переезжаю к парню, которого знаю всего три недели», так?
