Поднимаю глаза на него.
– Приду, скорее всего, с пацанами, так что прибери здесь, да и сама умойся. А то выглядишь, как шмара, – сплюнул он на пол.
Он уходит. Я не шевелюсь, боюсь разогнуться, боюсь боли.
Дверь хлопнула, заставив меня вздрогнуть. Медленно отвожу колени от живота. Нет, боли нет. Спасибо, Господи.
Оглядываю себя. Водолазка испорчена. Пятна крови забрызгали всю грудь, хотя вероятно можно еще что-то сделать. Снимаю, иду в ванную, застирываю мылом в холодной воде. Смотрю в зеркало, оцениваю ущерб. Из носа струйкой течет кровь, зажимаю его пальцами, закидываю голову назад. Щека горит, но синяка, скорее всего, не будет. Эдик знает, как бить. Затылок ноет. Кровь останавливается через несколько минут.
Осматриваю брюки – не пострадали. Поэтому снимаю их аккуратно, вешаю на вешалку в коридоре. Оглядываюсь вокруг. Все разбросано и грязно. Бардак.
Внутри опустошение. Я в шоке. Не могу поверить, что это происходит со мной. Разве я заслужила, чтобы меня избил парень, муж моей сестры?
«Уйду. Прямо сейчас».
Иду в комнату. Достаю сумку, кидаю все вещи подряд, которые попадаются под руку. Сейчас еще припрется со своими друзьями-алкашами. Те – с подругами, и будут они устраивать оргии всю ночь.
Надеваю снятые брюки обратно, свитер, пальто. Обуваюсь и выхожу. На улице промозглый ветер дует в лицо, треплет волосы. Но мне все равно, я ничего не чувствую. Только горечь от произошедшего, она, словно яд, отравляет мой здравый рассудок.
Я иду в темноте быстрым шагом, не разбирая дороги. Мой мозг затуманен обидой и болью разочарования. Разочарования в двух годах жизни, что я прожила под одной крышей с человеком, который в одночасье сломал что-то устоявшееся внутри меня. Я выхожу на мост. Мост – это хорошо. Порывы ветра просто швыряют меня из стороны в сторону. Я держусь за ограждение. Сумка через плечо. Облокачиваюсь на перила. Холодные порывы начинают отрезвлять мозг, смотрю вниз. Как же там темно и, наверное, страшно. Вот только что, мне кажется, я побывала в такой же темноте. Нагибаюсь ниже.
– Алина! – голос за спиной заставляет вздрогнуть.
Я замерла.
– Алина, давай в машину! Простудишься, и кто завтра будет за тебя работать? – этот голос я бы узнала из миллиона.
«Кто будет работать?» – я завожусь с пол-оборота. Сейчас я тебе расскажу, кто будет работать. Шутить он вздумал. И что он здесь делает?
Поворачиваюсь медленно к нему и тону в его голубых глазах.
