Эпоха крестовых походов и ее герои | страница 29

Господство на Кипре людей Ричарда было безусловным. Оно начинало новую страницу истории острова, богатую сменами разных культур. Когда пали одно за другим укрепления греков и дочь кипрского императора попала в руки Ричарда, Комнин, «покинутый всеми своими людьми», явился к королю, сдавшись на его милость и прося лишь об одном: чтобы его не заключали в железные цепи. Ричард такое обещание дал и заключил его в… серебряные оковы.

С этого момента власть над островом была обеспечена латинскому миру на четыре века. После короткого господства здесь тамплиеров, которые, откупив остров, не смогли здесь удержаться, он был за несколько большую цену передан Ги Лузиньянскому. И если потомки последнего иерусалимского короля больше никогда не вернулись в Палестину, то на Кипре династия Ги процарствовала почти триста лет, уступив его затем еще на один век венецианцам, после чего на нем до новых времен утвердились турки. Таким образом, Кипр долго еще — после того, как утрачены были Иерусалим, Антиохия и Триполи, а Константинополь сделался турецкой столицей, — оставался единственным оплотом европейской культуры на Востоке.

Незадолго до отплытия крестоносцев с Кипра прошел слух, что французский король собирается штурмовать Акру, не дожидаясь Ричарда. На это, по словам Амбруаза, Ричард сказал: «Да не будет того, чтобы ее взяли без меня!..» В гавани Фамагусты он оснастил и вывел в море свои корабли.

«Вот галеры в пути, и король, по обычаю своему, впереди, сильный и легкий, будто перо на полете. Подобно быстро бегущему оленю, пересекает он море…» — полный в предчувствии великих битв поэтического восторга записывает Амбруаз. Скоро перед Ричардом выросла, возникнув из синего тумана, мечта крестоносца — сияющая цепь Ливанских гор. Как в быстром сне, стали проходить великие византийские и латинские замки на высотах и цветущие города побережья. «Увидел он Маргат на склонах, обрамляющих землю Господню, Тортозу, ставшую над волнующимся морем. Быстро миновал он Трип, Инфре и Ботрон, увидел Жибле с его башней, которая царит над укреплением». Столкновение с сарацинским судном задержало Ричарда у Сагунты, «но потом сердце его стремилось только к Акре».

Последнюю ночь он провел под Тиром (Конрад Монферратский не пустил его внутрь города), а утром, миновав Кандолин, был у Казал-Эмбера, ближайшей Акре стоянки. Отсюда город открывался перед ним как на ладони, а у его стен — «цвет людей всего мира, стоявших лагерем вокруг». Лагерь сам вырос в настоящий город за два года борьбы за Акру.