— Это вообще что? — поинтересовался Дан.
— Отступник, — холодно пояснил для него Эдвин. — Молодой, зелёный ещё, но уже отступник. Вопрос в том, что он тут делает.
В следующий момент вопрос отпал — просто за пределами забора послышался перестук копыт и чей-то зычный голос:
— Отступник был здесь. Ищите!
Ученик Вечных, всё в том же платье прислуги, правда теперь жутко грязном и потрёпанном, нервно глянул на ворота, затем стремительно подошёл ко мне, и тихо, так чтобы остальные не услышали, проговорил:
— Не могу войти в Призрачные грани. Никак. Видимо последствия нарушения энергетических связей после ранения. Не получается связаться с нашими, а без них не покинуть город. Мне нужна помощь.
И он вопросительно посмотрел на меня.
— Да конечно, — поспешно ответила. — Что нужно сделать? Связаться с кем-то? Что передать?
Ученик открыл было рот, чтобы ответить и… и не смог. Попытался снова — и ничего не вышло. Его огромные чёрные глаза округлились, кадык судорожно дёргался, несуразные длинные руки метнулись к шее и ослабленные опали, а во взгляде появился какой-то священный ужас. Испугавшись, я в ужасе метнулась к нему, ухватила за ледяные ладони, приподнимаясь на носочки и вглядываясь в его лицо, пытаясь понять что происходит и…
— Девочка моя! — раздался ледяной, полный ярости голос ректора.
И я с нахлынувшим ужасом поняла, что происходит с учеником отступников.
Очень медленно повернула голову и через плечо посмотрела на лорда Гаэр-аша. Глава Некроса, пристально глядя на меня, зло спросил:
— Ты хотя бы иногда соображаешь, что делаешь?
Я промолчала, неожиданно ощутив нарастающее глухое раздражение.
«Прекрати раздражаться!» — раздался разъярённый приказ в моей голове.
А дальше откровенно взбешенное: «Да стоит тебе всего раз продемонстрировать отступникам, что ты доступна через Призрачные грани, и твою смерть можно считать свершившимся фактом! Риа, прекрати… Тьма, я даже не знаю, как не сорваться на ругательства! Прекрати совершать действия, не отдавая себе отчёта в последствиях! Это опасно! Ты, Тьма тебя раздери, хоть сама соображаешь насколько?»
Холодный зимний ветер, завывая, ворвался во двор, коснулся ледяным холодным дыханием щеки, и не охладил ни на йоту. Меня всё больше и больше злила эта ситуация.
Не просто злила, внезапно я испытала настоящее бешенство! Ярость, которая всколыхнулась во мне волной жара!
И развернувшись к ректору всем телом, я, с трудом сдерживая гнев, закричала:
— Это моё дело! Моя жизнь! И последствия от моих действий тоже мои! Я… — с трудом заставила себя остановиться, осознав, что едва не проорала: «Я вас ненавижу!»
