И время словно остановилось…
Замерло, став тягучей жаркой патокой, в которой каждое движение давалось с неимоверным трудом, и слышалось только моё дыхание и биение моего сердца…
Мгновение, второе, третье…
Внезапный щелчок на моём левом запястье, холод железа и тихо сказанное Нортом:
— Этот браслет мой темный предок, подделавший внешность сына и мужа, надел на руку своей супруги в их первую и последнюю ночь, и, пожалуй, лишь он спас её и дитя тёмного от расправы, когда вскрылся подлог. Это один из древнейших артефактов Тёмной империи, он сотни лет хранился в роду Веридан.
И Норт отступил от меня, а после и вовсе указал на дверь.
Всё ещё пребывающая в странном оцепенении я, лишь удивлённо воззрилась на некроманта, намекая, что условия сделки не выполнены. И получила в ответ:
— Вечером поцелуешь.
— Почему вечером? — переспросила я.
— По трём причинам, — невозмутимо начал Дастел, подойдя к шкафу с одеждой и вынимая из него рубашку. — Причина номер один — я умею ждать, сокровище моё. Причина номер два — предвкушение стоит любого ожидания. И причина номер три, — он оглянулся, улыбнулся мне и протянул: — ты будешь думать обо мне весь оставшийся день хочешь ты того, или нет.
И натянув рубашку, Норт повторно указал мне на дверь, со словами:
— Время тренировки с Эдвином.
* * *
Тренировалась я… одна. Точнее, как одна — под присмотром сразу и ректора и Норта, и Дана, и Эдвина. Эти четверо сидели и обсуждали что-то с мрачной решимостью на лицах. И насколько я знала этих четверых — кому-то очень и очень не повезёт в будущем. Причём, вероятно, в ближайшем будущем. И пронимала я это всё отчётливее, по мере того, как в четвёртый раз пробегала мимо порога и на нём сидящих.
В момент пятой пробежки, Эдвин скомандовал:
— Боевое плетение Кейвен, мишень выползающее из-за забора умертвие! Натасканная им уже до такой степени, что реагировала автоматически, не задумываясь начала создавать плетение, встраивая в него плетение «Энг» и одновременно старательно ища то самое умертвие, по которому нужно было нанести удар.
И тут Норт сказал:
— Нет, котика убивать нельзя, у меня нет никакого желания лечить его повторно!
Осознав, о ком речь, сбилась с шага, заклинание ушло в остатки столба, искромсанного накануне ректором, и теперь добитого в щепки мной, а грязный, ободранный и злой ученик Вечных прекратил ползти, и встал, выпрямившись во весь рост.
Во дворе дома Гаэр-аша воцарилась удивлённая тишина.
— Та-ак, — недобро протянул ректор.
