— Да ты, христианин, присаживайся поудобней, — радушно сказал ему Степан.
Мужик чуть-чуть подвинулся.
— Откуда путь держишь? — спросил Степан.
— Из села. Не знаю, куда и податься. Вот пока иду, Христовым именем кормлюсь, — отозвался странник.
— Знать, не от добра идешь, коль бредешь сам не знаешь куда.
— Худо, — ответил с тяжким вздохом мужик. — Одна нога обута, другая разута.
А был этот странник не кто иной, как Фетка.
Жаловался Фетка плотнику Степану:
— Половину урожая отдай. А как урожая-то бог не дал ни мне, ни моему… — Фетка запнулся и вдруг себе на удивленье сказал: — Ни моему тверскому боярину. Спалил все сухмень. И нет у меня ни пол-урожая, ни целого. Нечего мне отдавать… — Фетка опустил голову на стол. Разомлел человек от горячего варева.
Степан тяжело вздохнул:
— Бежишь, брат, с тверской земли, ищешь лучшей доли на земле московской. Готов поклониться нашему князю Дмитрию Ивановичу, известному врагу твоего, тверского. Ведь так?
— От голоду не то князю — кошке поклонишься в ножки. — В голосе Фетки зло зазвенело. — Это князь князю враг. А мне и тот и другой все един князь. На убогого везде капает. Набежит ли на московскую землю тверской князь — христианам горе: села горят, урожай гибнет, скот угоняют. А московский князь придет на землю тверскую — горе все то же, и опять христианину. Вразумил бы их бог на дружбу, да пошли бы все вместе на Орду, чем друг друга топтать.
Внемлют три друга, к каждому слову прислушиваются.
Ерофейка вдруг вспомнил стол с петушком, и ему стало грустно.
— А великий князь Дмитрий Иванович, как ты думаешь, для чего всех князей приводит под свою руку? — обратился Степан к гостю.
— Помогай ему бог, — ответил Фетка.
— А кто сильней, московский князь Дмитрий иль Орда? — решился спросить Юрка.
— Ишь ты, — улыбнулся Фетка. — Голод всех сильней.
— Ну и нет! — возразил тут Доронка. — Меч всех победить может. Меч всех сильней.
— Богатство всего сильней, — сказал тогда Фетка.
— Нет! — ответил ему Ерофейка. — У игумена Сергия Радонежского никакого богатства не имеется. Живет он в бедной обители, а все к нему на поклон за вещим словом ездят. Слово всего сильней!
— Бог самый сильный, — сказал Юрка.
— Богу-то молись, а сам трудись, а то с голоду помрешь, — возразил ему Степан. — Вот знал бы Фетка хоть какое-нибудь ремесло — прокормился бы в городе.
Да не плотник Фетка, не сапожник, не портной, он крестьянин, возделыватель земли своей родной.
— Вот те и деревня, — сказал Степан для Ерофейки и, обращаясь к мальчикам, пояснил, что собирается Ерофейка, как вырастет, уйти в деревню и Степана увести с собой на свое дворище: уж больно любит землю, сенокос, грибы да ягоды в лесу. — Сиди уж в Москве. От добра добра не ищут.
